12 
— Да, потому что мне и в голову не могло прийти, что вы включите в договор все эти подленькие пункты! Я не могла… просто не могла предвидеть, что вы способны на такой подвох!
— А нужно было предвидеть! Нужно было! — Стюарт возмущенно передернул плечами. — Ариэль, дорогая моя, но ведь ты уже не маленький ребенок! И ты образованная, умная женщина. Как можно подписывать документы, не разобравшись в их содержании? Ведь так можно угодить в любую переделку.
— Насколько я понимаю, я уже угодила в нее, — убитым голосом промолвила Ариэль, нервно сжимая и разжимая руки. — Итак, Стюарт, — сказала она, с ненавистью глядя в его лицо, — если я правильно тебя поняла, ты не собираешься расторгать наше соглашение. И, если я захочу это сделать в одностороннем порядке, ты подашь на меня в суд.
— Именно так, дорогая, — с миндальной улыбкой подтвердил он. — Если ты откажешься выходить за меня замуж, тебе придется выплатить мне неустойку в размере двадцати тысяч долларов. Как указано в договоре. Кроме того, — продолжал он, принимаясь снова ходить по комнате, — в договоре сказано, что, если ты пожелаешь развестись со мной раньше, чем пройдет год, ты не получаешь после развода никакого содержания. Я же имею право развестись с тобой в любое время. С тем, разумеется, чтобы выплатить тебе после развода пятьдесят тысяч долларов. Однако хочу тебя сразу предупредить, — он посмотрел на нее с легким прищуром, — не надейся вынудить меня подать на развод до срока. За восемь лет супружеской жизни у меня выработался стойкий иммунитет к женским капризам.
— Стало быть, — уточнила Ариэль сдавленным от бессильной ярости голосом, — я попала к тебе в рабство на целый год? Так?
Стюарт раздраженно повел плечами.
— Не стоит драматизировать ситуацию, — сухо сказал он. — Вряд ли положение жены богатого английского дворянина, живущего в великолепном имении, можно назвать рабством. По-моему, твое нынешнее положение скорее можно назвать угнетенным. Или ты хочешь сказать, что довольна тем, что живешь в этом захудалом городке, в этой крохотной квартирке с убогой обстановкой?
— По крайней мере, здесь я чувствую себя свободным человеком!
— Свобода в нищете? В постоянной нехватке денег? В необходимости вкалывать в поте лица за гроши?! Я бы немного дал за такую свободу!
— Значит, ты просто дурак…
Он так быстро метнулся к ней, что она не успела среагировать и увернуться от цепкого захвата его рук. Схватив Ариэль за плечи, Стюарт притянул её к себе и, с силой тряхнув, угрожающе процедил:
— Еще одно подобное оскорбление, милочка, и, клянусь честью, я заставлю тебя горько пожалеть об отсутствии у тебя хороших манер! — Затем он отпустил ее, нервно закурил сигарету и бросил через плечо: — Одевайся, Ариэль, да поторопись. Мы и так уже пропустили время, назначенное дизайнером.
Тяжко вздохнув, Ариэль поплелась в спальню. Но на пороге гостиной обернулась и воскликнула:
— Стюарт Хемилтон, я ненавижу тебя так сильно, что, наверное, могла бы не просто убить, а разрезать на куски!
— Пошла к черту, несносная идиотка! — рявкнул он, делая угрожающее движение ей навстречу.
Ариэль поспешно юркнула за дверь. А Стюарт принялся метаться по гостиной, словно запертый в клетке зверь. Постепенно он успокоился, и на смену бешенству пришло острое, раздирающее душу сожаление. Что, ради всего святого, на него нашло? Он вообще не был склонен к подобным вспышкам гнева! Отправляясь за Ариэль, Стюарт пребывал в миролюбивом, даже чуть ли не романтическом настроении. Всю дорогу он думал об Ариэль, представлял, как они вместе проведут этот день. Сначала они отправятся в модный салон, потом поедут на ланч в какой-нибудь уютный ресторан, потом покатаются на машине или поедут погулять в парк. Одним словом, Стюарт собирался провести крайне приятный денек. А вместо этого получил массу негативных эмоций. И вдобавок в пух и прах рассорился с Ариэль.
Конечно, она сама во всем виновата. Но и он тоже повел себя в корне неправильно. Ему не следовало кричать на Ариэль и угрожать ей неустойкой. Надо было вести себя дипломатично. Убедить Ариэль, что она не права, расписать все неоспоримые выгоды фиктивного замужества, просто увеличить сумму вознаграждения, в конце концов. А вместо этого он начал давить на нее. И в общем-то ему удалось без особого труда дожать эту строптивицу. Вот только никакой радости от своей победы он не испытывал. Да и велика ли честь от победы над беззащитной, доверчивой женщиной? Такую победу скорее можно назвать позором для мужчины.
12 
