22 
На долю секунды у него промелькнула мысль, что все это не доведет их обоих до добра, но теперь, когда Фиона находилась в такой близости, все мало-мальски разумные мысли исчезли в никуда. Его рассудок просто отключился и уступил место наэлектризованному возбуждению.
Он уже давно никого не целовал, а тем более так проникновенно и нежно. Просто не испытывал в этом потребности. Он полагал, что в его сердце больше не осталось места для такой всепоглощающей, дикой, волшебной страсти. Колин понятия не имел, почему именно Фиона разбудила в нем все эти чувства, но сейчас ему было все равно. Он просто наслаждался происходящим.
Медленный, осторожный поцелуй постепенно становился все более проникновенным и страстным. Вскоре они уже потеряли всякое представление о времени и пространстве. Она так тесно прижалась к его груди, что он чувствовал, как возбужденно и часто бьется ее сердце.
За окнами все так же шумел дождь. Пламя свечей трепетало на легком сквозняке, неизвестно как пробравшемся в гостиную, — но в старых домах вечно гуляют сквозняки. Тени, наполнявшие комнату, шептали что-то об одиночестве, тоске и старых, полузабытых обидах. Фиона хранила в своей душе груз тяжелой обиды. Она была одинока. Она истосковалась по любви и нежности. Ей не хотелось выдавать эти тайны незнакомому человеку, поэтому она не произнесла ни слова, а просто отвечала на его поцелуи — безудержно, чувственно и с откровенным наслаждением. Она весь день так старательно убегала от него, чтобы прибежать в итоге к этому мигу, прекраснее которого в последние годы у нее почти ничего не было.
Что-то в душе Фионы подсказывало ей, что она во что бы то ни стало хочет быть с этим человеком, и сердце Колина безошибочно почувствовало эту ее потребность в единении. Их с головой захлестнула волна бушующих эмоций. Его поцелуй был восхитителен. Она могла сказать, что ни с кем и никогда так не целовалась. Это было как распахнувшаяся дверь в другой мир, о существовании которого Фиона раньше не подозревала. Так крот не подозревает, что живет в темноте, пока не выползает на яркое солнышко и оно не согреет его шкурку. Впрочем, кроты слепы, а Фионе хотелось запомнить каждый миг — в цвете, звуках, красках и, конечно, ощущениях.
Колин чуть отстранился и обеспокоенно взглянул на Фиону. В его глазах читались одновременно шок и беспомощная растерянность. Когда она наконец посмотрела на него, ее взгляд загадочно сиял, а губы едва заметно подрагивали.
— Я не хотел… — начал было Колин.
— Все в порядке, — не дала ему закончить Фиона. — Я знаю, что ты не хотел.
— Наверное, все дело в грозе. — Колин неотрывно смотрел на ее губы.
— Я знаю. — Она прикрыла глаза, тень ресниц легла на щеки.
— И в полнолунии, — продолжил Колин, склоняясь чуть ближе к соблазнительно дрожащим губам.
— Знаю, — выдохнула Фиона.
— Я хочу, чтобы ты знала, что можешь мне доверять, — начал он. — Не бойся, что я…
— Я не боюсь, — спокойно перебила его Фиона. — Колин, мне уже тридцать четыре года. Я достаточно взрослая, чтобы не доверять незнакомым людям. И достаточно взрослая, чтобы не потерять голову от одного поцелуя.
— Ты совершенно права. Это был всего лишь поцелуй. — Он помедлил и прибавил: — Ведь правда?
— Правда, — решительно подтвердила она. — Давай считать это капризом, мимолетным безумием — чем угодно! Постараемся просто забыть об этом.
6
Телефон на ночном столике Фионы зазвонил в шестом часу утра. Она проснулась и резко села на кровати. Нащупывая трубку, она уже тихо паниковала, представляя себе, что с родителями или одной из сестер произошел несчастный случай. Обычно ей никто никогда не звонил в такую рань, поэтому логично было предположить, что случилось нечто из ряда вон выходящее. В противном случае звонившего можно было сравнить по тактичности со слоном или медведем.
На том конце провода послышался голос Симпсона.
Пульс Фионы тут же пришел в норму. Ее бывший муж вечно звонил в самое неподходящее время, хотя пять часов утра — это слишком даже для него. Более толстокожего человека трудно было себе вообразить.
— Ты что, спала? — подозрительно весело поинтересовался он.
— Я? Ну конечно же нет! — с изрядной долей ехидства в голосе ответила Фиона.
Вот еще! Говорить ему правду! Он этого явно не заслужил.
— Вот и отлично! — радостно заявил Симпсон. — Я ведь не хотел тебя будить. Просто я не смог противостоять искушению позвонить тебе. Фиона, моя Лиза родила ребеночка!
22 
