37 
— Ты уже была у врача? — заботливо поинтересовался он.
— На Рождество я была у маминого врача.
— Она знает? Я имею в виду твою мать.
— Конечно. Я не смогла бы скрыть от нее такую важную вещь.
— И что она сказала? Советует сообщить Николасу?
— Нет. Она считает его негодяем. Льюис удовлетворенно кивнул.
— На редкость проницательная женщина. Любой мужчина, способный…
Внезапно он крепче сжал плечи Оливии и встревоженно заглянул ей в глаза.
— В день, когда была рождественская вечеринка, ты уже знала, что беременна?
Желудок Оливии болезненно сжался. Мысли Льюиса, похоже, потекли в нужном направлении, но, хочет ли она этого, Оливия не могла понять. Искушение сохранить секрет было велико, но она понимала, что настал момент истины. Льюис должен узнать правду. Если в своей лжи она зайдет далеко, он никогда не простит ее.
— Нет, — сдавленно ответила Оливия. — Я не была беременна.
По обескураженному лицу Льюиса можно было без труда угадать ход его мыслей.
— Но ведь ты сказала, что принимаешь противозачаточные таблетки…
— Я и принимала, но они, оказывается, не дают стопроцентной гарантии.
— По твоим словам, Николас пользовался презервативами. Уникальный случай, чтобы подвели сразу оба средства…
Вдруг Льюис побледнел. Оливия с интересом наблюдала, как его логический ум свел концы с концами.
— Бог мой, Оливия, — резко произнес он. — Не хочешь же ты сказать?..
— Босс, вы же умный человек! Я даже удивлена, что тебе потребовалось так много времени, чтобы прийти к единственно правильному выводу.
— Это правда?
— Безусловно. Если хочешь кого-нибудь обвинить, то подай в суд на владельца ресторана, обслуживавшего вечеринку. Я всю ночь мучилась от пищевого отравления. А всякие желудочные и кишечные инфекции сводят на нет действие таблетки. Сама я об этом не знала, мне сказал мамин доктор, но уже, как говорится, постфактум.
Оливия видела, что Льюис пребывает в глубоком шоке. Она предполагала, что он не обрадуется, и все-таки надеялась на чудо. Но чуда не произошло.
— Почему ты не сказала мне раньше? — укоризненно спросил он.
— Посмотри на себя в зеркало, Льюис, и догадайся с трех раз. Ты выглядишь, как на похоронах лучшего друга. Как легко, оказывается, критиковать других и как приходится трудно, когда сам сталкиваешься с необходимостью нести ту самую нежеланную ответственность, да? Я знаю, что вина за случившееся в тот день лежит на мне, что совсем не меня ты видел матерью своих наследников, а женщину великосветскую, молодую, красивую…
— Господи, каким мусором забила Дина твою голову, — огрызнулся Льюис.
— Льюис, смотрясь в зеркало, я знаю, как выгляжу. Подкрасившись, я бываю достаточно привлекательна. У меня хорошая кожа и неплохая фигура, особенно если не злоупотреблять шоколадом. Но я не выдерживаю никакого сравнения с Диной или ей подобными женщинами. Думаю, что мне не удалось бы войти даже в двадцатку претенденток на роль матери твоих совершенных наследников.
— Ради Бога, я никогда не претендовал на то, чтобы мои дети были совершенством! И ничего подобного Дине не говорил. Впрочем, однажды, “на заре” нашего брака, я сказал, что у нас получатся красивые и умные дети. Но неужели ты обо мне столь невысокого мнения? Неужели считаешь меня законченным снобом?
— Не знаю, Льюис. Сейчас я ничего не знаю.
— Поверь, единственное, о чем я молюсь, — чтобы дети были здоровы.
— Верю. Что ж, я обязательно сообщу тебе о здоровье малыша, когда он родится. Ты по-прежнему выглядишь, как после тяжелой контузии. Хотя я могу тебя понять, ведь я нарушила твои планы, не правда ли? Поверь, иметь ребенка от босса тоже не входило в мои планы. Но не волнуйся — мне ничего от тебя не надо. А теперь я хотела бы уехать домой. Спасибо за все.
С гулко бьющимся где-то в горле сердцем и кругами перед глазами Оливия обошла Льюиса и спустилась на несколько ступенек вниз. Но тут ее правая нога ступила на осколок разбитого лебедя. Оливия поскользнулась и в ужасе закричала, потому что, как в замедленной съемке, увидела, что произойдет дальше: она падает спиной на каменный пол, ее тело пронзает острая боль, ее малыш погибает…
Но в эту секунду она почувствовала, как сильные мужские руки подхватили ее, предотвратив падение. Оливия чуть не потеряла сознание от облегчения.
Когда Льюис повернул ее и крепко прижал к себе, она зарыдала, уткнувшись ему в грудь.
37 
