очень нудно 
35 
— Более чем понравилось. — Его хрипловатый голос обволакивал ее, как дым, завораживал, лишал разума. — Ты должна понять, что стала знаменитостью. У тебя замечательный, редкий талант. Поэтому-то я и вызвал тебя сюда, хотел, чтобы ты сама посмотрела, как продаются твои вещи.
Только за этим? Больно было осознавать, что где-то в глубине души она имела глупость надеяться на нечто большее.
Телеграмма Гейбриела и последовавший за ней короткий телефонный разговор предполагали чисто деловую подоплеку ее поездки в Нью-Йорк. Но лишь сейчас Рейчел призналась самой себе, что мечтала о другом, более личном интересе.
— Но это не единственная причина, по которой я предложил тебе приехать.
— Не единственная?
Можно было подумать, что он прочитал мысли Рейчел или заметил боль в ее глазах.
— У меня есть для тебя две новости: одна личная, другая касается твоей работы. Первым делом работа. Это заказ, и весьма необычный.
Еда, которая мгновение тому назад казалась чудесной, сразу стала безвкусной. Рейчел почувствовала, что вот-вот умрет: после вспыхнувшей было надежды, разочарование оказалось еще сильнее.
— Заказ? — повторила она, стараясь придать своему голосу хоть немного энтузиазма и, потеряв всякий интерес к еде, отодвинула от себя тарелку. — Расскажи мне о нем.
Гейбриел загадочно улыбнулся. Что ж, по крайней мере, ей удалось обмануть его, и он поверил, что ее интересует лишь деловое предложение, вызов ее способностям.
— Сначала расскажи немного о себе. Чем ты занималась последние двенадцать месяцев, — не считая, разумеется, работы? У тебя был какой-нибудь мужчина?
Сердце Рейчел отозвалось новой болью.
— Разве твои шпионы тебе не докладывали? — набросилась она на него, надеясь скрыть потрясение за деланным возмущением.
— Они вовсе не шпионы, Рейчел, — мягко возразил он. — И докладывают мне только о делах фирмы. Мои… информаторы… не касаются твоей личной жизни.
— О, значит, ты ничего не знаешь о мужчинах, выстраивающихся возле дома и умоляющих меня поужинать с ними.
Рейчел хотела превратить все в шутку, но так и не поняла, удалось ли ей преуспеть в этом. На губах Гейбриела появилась странная полуулыбка:
— В это вполне можно поверить.
— Неужели?
На ее счастье, в этот момент к ним вновь подошел официант. Она надеялась, что за время, нужное ему для того, чтобы забрать тарелки и принести новые, Гейбриел забудет об этом разговоре. Однако как только они остались одни, он возобновил его.
— Ты как будто удивляешься? Разве у меня нет оснований думать — даже знать, — что ты привлекательна и желанна для многих мужчин? А есть ли среди них один особенный?
Инстинкт предупредил Рейчел, что этот вопрос с подвохом. Кажется, в их последнем разговоре он сказал, что она вольна выбрать себе любого мужчину, которого захочет.
— Один особенный любовник? — спросила Рейчел как можно более беззаботным тоном. — Да нет, я бы так не сказала. Во всяком случае, никого, с кем бы мне хотелось видеться постоянно.
В ее ответе Гейбриелу что-то не понравилось. Но что именно? Слово «любовник», или сама неопределенность ответа? Ведь из ее слов оставалось не совсем ясным, была ли у нее дюжина поклонников или вообще ни одного.
Жестокая правда была в том, что Рейчел пыталась, действительно пыталась. В эти месяцы, проведенные без него, она принимала любое приглашение и старалась выбросить из головы все мысли о Гейбриеле. Все оказалось напрасным. Каждый раз Рейчел сравнивала очередного сопровождающего с Гейбриелом, и сравнение всегда оказывалось не в пользу первого.
— Думаю, что предпочитаю сохранять свободу действий.
Это замечание словно подлило масла в огонь. Угрюмо нахмурившись, он ткнул ножом в тарелку с силой, говорившей о кипевшей внутри ярости.
— Ты должна быть осторожнее, Рейчел… — По контрасту с действиями голос Гейбриела звучал на удивление мягко, зато глаза сверкали так зловеще, что ей стало страшно. — Учитывая современные нравы, вести подобный образ жизни не только не умно, но и опасно. Таким талантом, как у тебя, рисковать нельзя.
Талантом? Так вот что именно ему будет жалко потерять, случись с ней что-нибудь! И какое право имеет Гейбриел, год назад заявивший, что не хочет иметь с ней ничего общего, теперь интересоваться ее личной жизнью? Более того, даже делать по этому поводу замечания!
— Я живу так, как мне хочется, Гейб, и не твое дело…
35 
