11 
У Мишель закружилась голова от таких убийственных обвинений, но через секунду ее мысли неотвратимо обратились к словам восхищения, которые обычно нашептывал ей Кевин, даже когда они занимались любовью. Он осыпал ее комплиментами и до, и во время, и после, возбуждая в ней желание еще больше угодить ему. Она не обращала внимания на то, что колокольчики в постели звенели для нее гораздо меньше, чем для него.
Мишель охватил страх при мысли о том, что ее любовь к Кевину была и вправду слепой и односторонней, как всегда говорил Тайлер. Да… может быть, она и впрямь была околдована, потому что Кевин за долгое время их знакомства принес ей больше боли, чем счастья. В глубине души она допускала, что сама поддавалась лести Кевина и не хотела замечать его недостатков. Какая женщина не хочет услышать, что она потрясающая любовница, что она самая прекрасная, самая умная, самая понимающая, самая нежная и заботливая на свете!
Когда Мишель впервые услышала от него эти слова, она почувствовала себя настоящей женщиной. Он заполнил пустоту в ее страждущей любви и понимания душе. И когда он с неподдельной искренностью повторял свои слова каждый раз, когда хотел с ней помириться, она очень хотела ему верить, потому что снова жаждала ощутить себя ценной и необходимой.
Именно поэтому она всегда позволяла Кевину возвращаться обратно, даже тогда, когда его охватывала жажда бродяжничества и, время от времени, он исчезал на месяц. Она позволяла ему заниматься своими делами, а затем снова пускала в дом только потому, говорила она себе, чтобы заниматься сексом. Но, то, что происходило между ними, было больше, чем секс. Гораздо больше.
Однако на самом деле они ничего не делили поровну, и сейчас Мишель это понимала. Она – отдавала, а Кевин – брал. Она делала для него все, потому что любила его.
Тайлер не раз говорил ей, что она ведет себя глупо. И он оказался прав. Сначала надо признать это, а потом суметь преодолеть. Кевин занял большую часть ее жизни, десять лет – почти треть прожитого. Будет невероятно трудно забыть его и идти дальше.
Но если надо продолжать жить, если необходимо вновь обрести самоуважение и чувство гордости – она должна это сделать!
– Когда состоится свадьба? – спросила она резко.
Тайлер с изумлением взглянул на нее. Может быть, она вновь собирается впасть в истерику?
– Очень скоро, – сообщил он. – В первую субботу мая. Осталось три с половиной недели. Почему ты об этом спрашиваешь? Бог мой, Мишель, неужели ты надеешься, что он расторгнет помолвку и вернется к тебе?
Эта мысль до сих пор не приходила ей в голову.
Даже если бы он это сделал, Мишель ни за что не позволила бы ему вернуться обратно. Никогда. Ни за что. Она почувствовала что владеет собой – в первый раз с того мгновения, как достала из почтового ящика злосчастное приглашение.
Это было хорошее чувство.
– Сказано ли в твоем приглашении, что оно – «на двоих»? – потребовала она ответа у Тайлера.
– Да я уверен, что это так.
– Есть ли у тебя сейчас постоянная девушка?
– Хм… Нет… Постоянной – нет.
– Представляю. Только партнерша. Но это не меняет суть дела. Я уверена, что девица не будет возражать, если ты пойдешь на свадьбу со старой подругой.
Тайлер разинул рот от удивления.
– Ты хочешь, чтобы я пошел на свадьбу Кевина с тобой?
– А почему бы и нет?
Он изумленно смотрел на нее.
– Но почему ты хочешь пойти?
– Потому что я должна.
– Я не понимаю твоего желания, Мишель, – сказал он с неподдельным сожалением. – Действительно не понимаю.
Она печально улыбнулась.
– Моя мать умерла от рака, когда мне было тринадцать лет, Тайлер. Я говорила тебе об этом?
Он нахмурил брови.
– Нет, нет… Мне известно, что она умерла, но я не знал когда и отчего. Но все же, какое отношение это имеет к свадьбе?
– Когда она умерла, я спросила, могу ли увидеть ее перед похоронами, чтобы попрощаться навсегда. Меня не пускали к ней последнюю неделю. Отец говорил, что она не узнает меня, потому что находится под действием морфия. Как бы то ни было, я не смогла заставить себя подойти к гробу. Я убеждала потом себя, что так случилось потому, что я хотела запомнить ее живой и здоровой, но правда заключалась в том, что я очень боялась. Боялась того, что могла увидеть. Боялась смерти. И с тех пор я всегда жалею об этом. Я… я…
Ее голос сорвался, и, прежде чем она успела опомниться, Тайлер снова заключил ее в свои объятия. Она опять разрыдалась.
11 
