19

— Привет, Энн, что это у тебя?

— Привет, Хейди. — Энн лучилась, как новенькая монетка. — Вот, принесла тебе посмотреть. — Девушка взяла верхний журнал из стопки, которую держала в руках, и протянула гримерше. — Страницы с девятой по одиннадцатую. Можешь оставить этот экземпляр себе, я взяла несколько штук в редакции.

— Ух ты! — восторженно воскликнула Хейди, разглядывая статью, напечатанную в толстом глянцевом журнале с отличными иллюстрациями. — Наконец-то!

— Это первая ласточка, и будет еще восемь. А где Матиас? — Энн огляделась. — Я хотела показать и ему.

— Он появится ближе к вечеру. Они с Конрадом, Малером и Фризом сегодня заняты в съемках телепередачи, и Матиас сказал, что после у него еще короткое интервью. Так что будет часам к шести. Как раз полтора часа на грим, отстоим последний спектакль, выпьем шампанского и разъедемся по домам. У меня две недели отпуска, представляешь? Думаю отправиться на Испанскую Ривьеру.

— Понятно, — потускневшим голосом произнесла Энн. — Ладно, читай, я еще загляну попозже.

Было три часа дня воскресенья. Театр лихорадило: последний спектакль всегда вызывал определенную бурю эмоций. Энн крутилась здесь с раннего утра, однако в десять позвонила Карин Дильс и сказала, что журнал со статьей вышел, и она может забрать в редакции несколько экземпляров. Энн отпросилась у Лизбет и съездила в «Культурную жизнь Германии», где выслушала множество поздравлений от присутствовавших сотрудников. Несмотря на воскресенье, в редакции оказалось полно народу, работа не прекращалась. Энн это понравилось: она любила места, где кипит жизнь.

— Выходной у нас понедельник, — объяснила Карин, — к этому придется привыкнуть.

— Уже привыкла, — засмеялась Энн, — в театре выходной в понедельник тоже.

Она забрала толстую стопку журналов, заверила Карин, что появится утром во вторник, и вернулась обратно в «Берлинале палас», где с удовольствием раздавала издание почитать. Лизбет похвалила статью, журнал пошел по рукам, и к Энн начали приходить с поздравлениями. Она надеялась, что Матиас тоже увидит ее работу, однако он появится лишь перед самым спектаклем. Как жаль. Энн так хотела показать Реннеру, что не била баклуши все эти два с половиной месяца.

Ей не хватало его, как воздуха. Каждый раз, когда они встречались в театре, Энн пыталась подойти к Матиасу и попробовать помириться еще раз, но никак не удавалось это сделать. Он не хотел ее слушать, он считал ее обманщицей. Да и застать Матиаса в театре можно было все реже, он появлялся теперь за пару часов до спектакля. Йоханна рассказала Энн, что почти все время у Реннера занимает подготовка к мюзикл-туру, стартующему в следующую среду. Через несколько дней Матиас улетит в Кёльн, и возможность все выяснить будет навсегда потеряна.

Парковка была забита, и Реннер, покрутившись по соседним улицам, наконец припарковал машину в переулке в полукилометре от театра. Ничего, можно пройтись пешком — Матиас приехал даже раньше, чем предполагал, еще и пяти нет. Хейди обрадуется, что не нужно гримировать его в спешке. Реннер запер машину и неторопливо пошел в сторону «Берлинале палас».

Сегодня все закончится. «Овод» в Берлине завершен, и часть труппы отправляется вместе с Матиасом на гастроли в мюзикл-тур, а часть уходит в отпуск до середины августа, чтобы возобновить репетиции на уже подготовленной площадке в Вене. И Энн уедет обратно во Франкфурт. Или куда-нибудь еще. Матиас пытался убедить себя, что ему все равно, куда направится эта маленькая врунья.

Ему было больно услышать от нее, что она тайком пробралась в театр, потому что запала на Альберта Кершнера. Что ж, она получила что хотела и сейчас, наверное, счастлива. В последние дни Матиас старался сталкиваться с Энн как можно реже — так, считал он, будет проще для них обоих. Она занята Альбертом, и незачем ему это видеть.

  52