очень нудно 
29 
Боже мой, оказывается, мужчины тоже могут страдать от любви, с удивлением подумала Энн.
Денни перевел взгляд на Энн и решительно сказал:
— Энн, давай дружить! Представляешь, как это здорово — не любить, а просто дружить. Другу можно доверять. Он никогда не предаст тебя из-за глупой слепой страсти к другому. А главное, ты всегда сможешь понять его и простить. Давай, Энн.
— Давай, Денни. Давай будем дружить, — кивнула Энн и протянула через стол узенькую ладошку.
Денни подставил свою широкую ладонь. Ее холодные пальчики утонули в его теплой руке. От раскованной светской львицы, поразившей его в начале вечера, не осталось и следа. Перед ним опять была неуверенная и нежная девочка, отчаянно пытающаяся скрыть свою ранимость за независимым видом.
Самый напряженный момент вечера прошел, и они опять непринужденно болтали, делясь детскими воспоминаниями и смешными историями. Сначала обоим было немного неловко, но Денни не зря имел славу остроумного и обаятельного мужчины. Он заставил Энн смеяться до слез, рассказывая о том, как боялся его отец уколов, хотя стоически пережил тяжелейшую операцию, и каждый раз уговаривал медсестру сделать ему общий наркоз перед процедурой. Потом они весело выбирали десерт, пытаясь догадаться, что кроется за экзотическими названиями. Потом решили выпить еще чуть-чуть вина...
Одна только мысль преследовала Денни весь вечер и не давала ему покоя: он до дрожи хочет эту женщину. Это совершенно не вязалось с тем, что он декларировал. Как будто разум и тело жили отдельной жизнью. Он пытался заставить замолчать голос плоти, помня, что уже однажды попался на удочку страсти. Но ничего не мог поделать. К концу вечера ему было просто физически больно от нереализованного желания...
— Похоже, нам пора, — улыбнулась Энн. Денни посмотрел на часы и поднял руку, подзывая официанта.
— А куда все пропали? — Он недоуменно оглядел зал и увидел только одинокого официанта, который деликатно делал вид, будто не замечает, что гости засиделись.
— Кто куда... Кто-то отошел в бар, а большинство разошлись по домам. Многие уже легли в постель.
Показалось ему или Энн тоже ощущала напряженную тайну чувственности, которая невольно окутывала их весь вечер и промелькнула в ее последних словах? Он заметил только, что ее темные глаза таинственно мерцают и она вся подалась ему навстречу. Еще минута — и он наговорит глупостей.
— Хочешь, тоже пойдем в бар? — спросил он, пытаясь отогнать наваждение. — Выпьем еще шерри?
— Нет, мне достаточно. Я думаю, лучше уйти, — покачала головой Энн.
Неужели в ее голосе прозвучало сожаление? Или ему просто показалось? Нет, не показалось. Он не ошибся. За один вечер он добился того, на что рассчитывал потратить неделю. Только он уже был не рад, что это именно та девушка, которую он так хотел сделать сговорчивой. Лучше бы она была лгуньей и стервой.
— Я провожу тебя?
— Конечно. Ведь мы друзья. Ты же не бросишь меня ночью одну в городе.
— Не понял?
— Если бы у нас было настоящее свидание, ты бы даже не стал меня спрашивать, нужно ли меня провожать, — почему-то обиделась она. — Хотя я живу совсем близко...
Денни видел, что она напряглась, произнося слово «свидание». Она действительно пытается играть роль друга.
— Ты знаешь, это, пожалуй, лишнее... — начала размышлять она вслух.
— Энн, — резко оборвал он, — перестань говорить глупости. Он не провожать ее хотел. Он хотел провести с ней ночь. И плевать на свои предыдущие заявления.
— Дэниел, мне правда неудобно...
— Зато мне удобно. — Господи, она и представления не имеет, каково ему слышать ее голос, мягкий и чуть хрипловатый, произносящий его имя. Ну хорошо, пусть не совсем его... Но он так сам себя назвал. Он уже готов был рассказать ей всю правду, но прикусил язык. Момент для откровения был упущен. Надо было сделать это в самом начале... Теперь уже поздно. Что-то изменилось. Придется играть роль до конца. Он будет держать себя в руках и, выяснив все, уберется из ее жизни. Такую девушку нельзя обижать.
Но вопреки голосу рассудка в нем говорило отчетливое желание услышать, как она произносит его настоящее имя. Причем в несколько иной ситуации, в темноте спальни. Во время любви. В наивысший момент страсти...
Господи, только не это!
Он старался идти чуть позади Энн, боясь, что его тело может выдать его. Он весь горел огнем неутоленного желания и до боли сжимал зубы, чтобы не застонать. Холодный ночной воздух чуть остудил его голову, но ничего не мог поделать с приливом страсти. А когда он смотрел на стройную фигурку Энн, на ее плавную походку, на стройные ножки, ему приходилось сжимать кулаки, чтобы удержать себя от нежелательных действий.
29 
