очень нудно 
44 
— Ты сможешь найти свою комнату? — спросил Мэтью, когда они вошли в просторный вестибюль, залитый золотистым светом угасающего дня. Он уже с каким-то отчаянием думал о графине с виски, который дед хранил в библиотеке, и его сердце глухо забилось, когда Саманта покачала головой:
— К сожалению, нет.
Ее глаза, которые он видел потемневшими от страсти, теперь смотрели с тревогой. Мэтью был готов поклясться, что она вот-вот расплачется.
— Пошли. Я покажу тебе. К ужину ты сможешь прийти без посторонней помощи.
Саманта вздохнула и безропотно пошла за ним, видимо, поняв, что тянуть время не имеет смысла.
В коридорах царил полумрак. Латунные светильники, горевшие вполнакала, бросали тени на ковры, покрывавшие пол, и Мэтью лихорадочно думал: лишь бы она не споткнулась и не упала! Он не знал, что может произойти, если ему придется прикоснуться к ней. Он чувствовал всей кожей каждое движение Саманты.
Но она не споткнулась, и они благополучно добрались до дверей ее апартаментов. Никогда еще вид этой двери не вызывал в нем радости.
— Ужин в девять, — сказал он, неотвязно думая о графине с виски. — Если у тебя будут проблемы, воспользуйся телефоном.
Саманта кивнула. Вернувшись в дом, она так и не надела туфли, и теперь разница в их росте была особенно заметна. Но когда она, запрокинув голову, взглянула на него, ее глаза без труда поймали его взгляд.
— Что-то случилось? — спросила она мягко, и у Мэтью перехватило дыхание.
— Боюсь, я… — он не знал, что сказать, но она сама не дала ему продолжить.
— Я сделала что-то не так? — настойчиво повторила она и, подняв руку, коснулась его груди. Ее пальцы перебирали густые темные волосы, видневшиеся из-за расстегнутого ворота рубашки. — Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. За последние полчаса ты не проронил ни слова.
Мэтью с трудом перевел дыхание.
— Не выдумывай. Тебе показалось.
— Нет, не показалось. — О Господи! Похоже, она собирается выяснить с ним отношения! Ее лицо, казавшееся бледным при электрическом свете, стало непроницаемым. — Мне кажется, ты обдумал последствия моего приезда сюда…
— Нет! — Мэтью терял с трудом завоеванные позиции, но боялся окончательно потерять голову. — Просто нам обоим нужна передышка… Я хорошо подумал и могу сказать…
— Что жалеешь, что привез меня сюда! — четко продолжила она и, минуя остолбеневшего Мэтью, прошла в комнату.
Саманта собиралась захлопнуть за собой дверь, но ему удалось придержать ее ногой.
— Сэм, умоляю тебя, — воскликнул он, входя в комнату вслед за ней. Он взял ее за руку и только тут понял, как опрометчиво поступил.
Она плакала. Долго сдерживаемые слезы теперь катились градом по ее щекам, а она смахивала их тыльной стороной руки, храбро пытаясь выдержать его сердитый взгляд.
— О Боже! — Притянув ее к себе, Мэтью почувствовал облегчение. — Прости меня, — бормотал он сдавленным голосом, слизывая слезинки, пока его язык не нашел ее теплые губы. — Я не хотел обидеть тебя. Я причинил боль нам обоим.
Звук, который она издала, можно было бы принять за вопль протеста, но руками она обхватила его голову, запустила пальцы в волосы на затылке и прильнула к нему всем телом.
Язык Мэтью уже ласкал мягкую поверхность ее неба, и она закрыла глаза, изнемогая от страсти.
Как приятно ее обнимать, думал он. Ее плечи были такими теплыми после прогулки по солнцу. Просунув руку за пояс ее шортов, он поразился силе, которую придало ему прикосновение к ее атласной коже.
Он хотел ее! Боже, как он ее хотел! Никогда прежде он так сильно не жаждал слиться с женщиной в единое целое. Страстное желание, которое она возбуждала в нем, делало его сопротивление нелепым и бессмысленным. К чему отсылать ее отсюда? Он знает, что, поступив так, он рано или поздно все равно последует за ней. Он не успокоится до тех пор, пока она не будет принадлежать ему, и к черту мысли о последствиях.
Саманта отвечала на его поцелуи, и ее язык настойчиво искал его. От соприкосновения с ее телом и запаха, выдававшего ее возбуждение, он терял голову. Мэтью был уверен, что какими бы ни были ее отношения с женихом, она никогда не отвечала так на его поцелуи. Удивительно, что при всей страстности, ее поцелуи были неумелыми и безыскусными. Похоже, ею двигал только инстинкт, и хотя она, наверное, уже имела некоторый опыт, в том, как она уступала ему инициативу, сквозила простодушная наивность.
44 
