10 
Она никогда не сможет забыть о том, как он тогда откашлялся и с блеском в глазах произнес с таким родным австралийским акцентом: «Привет, милая! Я твой дядя Джозеф, но, пожалуйста, зови меня просто Джозефом».
Все люди, начиная с полицейских и кончая больничным персоналом, все без исключения, были очень добры к ней, после того как к ней вернулось сознание в той лондонской клинике и ей сообщили страшную весть о том, что ее родители погибли в автомобильной катастрофе.
Джози было всего четырнадцать лет, и осознание того, что она находится одна-одинешенька в чужой стране, привело ее в состояние, близкое к шоку. Но шок этот продолжался только до тех пор, пока в ее палате не появился высокий пожилой мужчина со смеющимися глазами, прилетевший за ней с другого конца света. То, что кто-то ради нее преодолел такое расстояние и решился на все тяготы, неизбежно связанные со столь дальним путешествием, наполнило ее сердце сначала удивлением, которое, впрочем, очень быстро переросло в неприкрытое обожание.
Она смогла только вспомнить о том, что ее отец действительно пару раз упоминал в разговоре имя своего старшего брата, но она была совершенно не в курсе разногласий между ними, разногласий, в результате которых она никогда не видела его раньше. Джозеф просто взял ее маленькую ручку в свою большую и надежную и привез к себе домой. И она ответила на его благородство и любовь с той нежностью, на которую только и способно изголодавшееся по любви сердце ребенка…
Сколько времени просидела она вот так у изголовья Джозефа, вспоминая о прошедших днях? В порыве любви и благодарности Джози приподняла его вялую руку и прижала к своим губам. Он слегка заворочался, а после снова затих.
— О, мой дорогой, — прошептала девушка. — Тебе удалось тогда заменить мне родителей, ты подарил мне тепло и уют своего дома. Я все на свете сделаю, чтобы облегчить твои страдания!
В коридоре раздался звук тяжелых шагов.
— Извините, сэр. Но я действительно не думаю… — донесся до Джози голос медсестры.
На пороге палаты возник хмурый Феликс Круз.
— Боюсь, что если вас надо подвезти, то я больше не могу ждать.
Он вошел в палату и уставился на распростертое на кровати тело. Следом за ним в палату вошла старшая медсестра. Джози увидела, что эта женщина гневно смотрит на небритого Круза.
Он по-деловому взял кисть Джозефа, чтобы нащупать пульс, и Джози вдруг с радостью вспомнила о том, что Феликс — врач.
— Этот человек без сознания, сестра?
Сестра открыла было рот, но не успела что-либо сказать, потому что вмешалась Джози.
— Нет, но ему дали столько успокоительного, что я даже не смогла разбудить его.
— Это что, абсолютно необходимо, да, сестра?
— Но, сэр, я не думаю, что вы…
— Меня зовут Феликс Круз, сестра… — он взглянул на ее значок, — сестра Ховард. Я — врач!
Джози с изумлением увидела, что лицо сестры залилось краской.
— Да, я… дело в том, что… очевидно, он был очень агрессивен…
— Джозеф агрессивен? — Джози вскочила на ноги. — Джозеф очень добрый и покладистый человек. Черт возьми, что вы с ним сделали, если он стал агрессивен?
— Джози, успокойтесь и посидите здесь, а я перекинусь парой слов с сестрой.
Девушка была не просто напуганной — в ней закипал гнев.
Видя это, Феликс улыбнулся и очень тихо произнес:
— Прошу вас, Джози, спокойнее.
Не дожидаясь ее ответа, он направился к двери.
Он увел за собой все еще пунцовую сестру. Джози молча смотрела им вслед. Несмотря на свое состояние, она заметила, как сильно изменила улыбка лицо Феликса. Его глаза излучали тепло и сочувствие.
Джози опять села на стул, и взгляд ее обратился на Джозефа. Джозеф — агрессивен?! Что ж, дураков он действительно переносил с трудом и в работе бывал беспощаден. Но даже самые ярые его недоброжелатели не могли бы назвать его агрессивным. И даже во время болезни, когда он стал невероятно беспомощным и даже капризным, он не выказывал ни малейших признаков агрессивности, ничего такого, что могло бы осложнить уход за ним. Так что же такое с ним пытались делать, если ему пришлось прибегнуть к столь сильным возражениям?
Девушка глубоко вздохнула и взглянула на часы. Хотя сквозь оконные стекла в палату еще проникал дневной свет, было уже гораздо позднее, чем она думала. В голове у нее шумело, и она понимала, что устала настолько, что больше не может здесь оставаться. Она вспомнила, что и Феликс тоже жаловался на головную боль. Еще бы!
10 
