20 
Надо отдать ему должное, он принял отказ спокойно. Возможно, если кто-то с первого раза говорил ему «нет», он рассматривал это как вызов, как испытание его способностей.
Недаром в его черных глазах сверкала неотразимая уверенность, когда он улыбнулся ей в ответ на отказ.
— Что ж, ладно. Тогда, может, в другой раз?
— Может быть, — ответила она, не желая показаться невежливой после того, как он выручил ее из беды.
— Я тебе позвоню, — сказал он и снова включил зажигание.
Молли поняла, что должна сама открыть дверцу и выйти из машины. Так что, вероятно, Деннис не так уж спокойно принял отказ.
Она подождала, пока он уедет, потом повернулась и пошла по дорожке к дому. Взглянув наверх, увидела свет в окне спальни, которую занимала теперь мать. Молли предстояло продемонстрировать матери результат своих решительных действий. Избежать этого она никак не могла. Так что уж лучше покончить с тягостным делом прямо сегодня.
— Я пришла! — крикнула она, войдя в дом. Никакого ответа.
С сильно бьющимся сердцем она заперла за собой дверь на замок, потом поднялась по лестнице и легонько постучала в дверь комнаты.
— Можно мне войти?
— Что ж, входи, — не сразу и не очень приветливо послышалось из-за двери.
Молли никогда не забудет, какое у матери было лицо, когда она вошла в комнату.
— Значит, ты все-таки сделала по-своему, так? — резко бросила Рут. — Взяла и обрезала свои чудесные длинные волосы и перекрасилась в этот вульгарный рыжий цвет. Не жди от меня восхищения, Молли, потому что я его не испытываю. Мне очень жаль, но врать я не собираюсь.
Молли огорчилась: мать не только совсем не сожалела о сказанном, но к тому же и соврала. Ее выдало то, как моментально округлились ее глаза, прежде чем она успела это скрыть.
Новая прическа действительно была потрясающей — Молли слышала это и от Лианн, и от Денниса. И цвет тоже был изумительный. И необыкновенно шел ей!
Молли великодушно отнесла негативную реакцию матери на счет ее тревоги за дочь, которая вдруг так запоздало расправила крылья. Не зависть же заговорила в ней? Нет, конечно!
— Ладно, мама, — сказала она с решительной жизнерадостностью в голосе. — Совсем не обязательно, чтобы это нравилось тебе. Мне нравится. И я рада объявить, что из-за нового облика я уже имею безусловный успех у противоположного пола, что и требовалось, не так ли?
— Что? — Рут выпрямилась, опираясь на подушки. — Ты хочешь сказать, что Лайэм тебя уже видел? Я не знала, что он приехал домой на этот уик-энд. Его машины не было видно.
— Не Лайэм, мама. Деннис.
— Деннис? Какой еще Деннис?
— Деннис Тейлор. Ты же его знаешь, мама. Так вот, он увидел меня, когда я шла домой, и подвез на своей машине. Он сказал, что прическа у меня потрясающая. И даже пригласил меня куда-нибудь пойти с ним.
— Пригласил? Деннис Тейлор пригласил тебя?
— Я именно так и сказала.
— Ты… ты ведь не согласилась, Молли, нет?
— В этот раз нет, — беззаботным тоном ответила она. — Но это из-за того, что я очень устала. Не сомневаюсь, что он пригласит меня еще раз. А пока я, наверно, пойду спать. Завтра день будет очень хлопотный — надо будет купить косметику, присмотреть кое-что из одежды. Пока, мама. Увидимся утром. — И, клюнув мать в щеку, Молли повернулась и вышла из комнаты.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Утром в воскресенье Молли с увлечением занялась дневным макияжем, когда зазвонил телефон.
— Ты можешь взять трубку, мам? — крикнула она.
Ответа не было, а телефон продолжал звонить. Тут Молли вспомнила, что мать отправилась в магазин на углу — купить воскресные газеты. Она осторожно положила свою новую щеточку для ресниц, сбежала вниз по лестнице и схватила трубку.
— Алло, — весело сказала она.
— Молли? Это ты?
Ее сердце запнулось при звуке голоса Лайэма, с новой силой напомнив ей, как она его любит. Это мгновенно лишило ее недавно обретенного оптимизма и бесцеремонно опустило с небес на землю. Но уже в следующий момент она воспрянула духом: Лайэм сам звонит ей. Такого еще не бывало!
— Это я, Лайэм. Ты что, не узнал мой голос?
— Действительно не узнал… Ты говоришь как-то по-другому.
— Правда? — Я и выгляжу по-другому, так и подмывало ее сказать, но она сдержалась, потому что хотела вдоволь насладиться его удивлением, когда он увидит ее. — Извини, но я, — продолжала она, улыбаясь самой себе. Единственное, что она никак не могла изменить, был ее рост. Хотя туфли на каблуках высотой в четыре дюйма, которые она вчера примеряла и вскоре собирается купить, определенно поднимут ее над миром. — Ну так чему я обязана такой честью — ты мне звонишь?
20 
