37 
Ее слова не прояснили выражения его лица, напротив, он стал еще более серьезен.
— В таком случае мое мнение может для тебя что-нибудь значить?
— Ну конечно! — воскликнула Сара, не колеблясь.
Когда Рэндолф поднял глаза, у Сары мелькнула мысль, что он похож на архангела с картин Микеланджело. Она улыбнулась.
— От Алекса Торна нет никакого толка, — сказал Рэндолф, и улыбка увяла у Сары на губах. — Отошли его назад в Колорадо.
— Рэндолф!
— Ты не обращаешь на это внимания, Сара, — настаивал Рэндолф, — но он причиняет вред и тебе, и компании. Я уверен, ты сама увидишь, что все будет в порядке, как только он уедет. Ты всегда верила мне. Поверь и сейчас. Дело не в нас, а в нем.
В этот день Сара не подходила больше к чертежной доске, и лист бумаги так и остался чистым.
Алекс пребывал в прекрасном настроении, приехав утром в «Сансет». Прошедшую ночь он провел без сна, растянувшись на Сариной кушетке и прислушиваясь к ее ровному дыханию, доносившемуся из соседней комнаты.
Но радовало его не это, а то, что он в очередной раз стал дядей. Линдси родила здорового крепкого мальчика, которого действительно назвали Александром. Как только Линдси увидела, какая у малыша голова и плечи, она заявила, что сходство невозможно игнорировать. Она чувствовала себя отлично и была счастлива, как никогда в жизни, а Джейсон говорил о ребенке с восторгом, с каким школьник описывает своего кумира.
Алекс снова с головой окунулся в проблемы «Сансет». Как он и предполагал, кто-то умышленно испортил компьютер, чтобы нельзя было получить доступ к финансовой сводке.
Алекс провел за компьютером восемь часов. Ничего. Когда все работники отдела ушли, он решил, что нужно отвлечься и заняться чем-нибудь другим, а к финансовому отчету вернуться, когда голова прояснится.
— Ты выглядишь усталым.
Алекс поднял голову. В дверях стояла Сара. Она была в розовых свободных брюках и простой блузке. В ушах позвякивали сережки, и, естественно, она была босиком.
— Просто рассержен. Не могу найти даже какие-нибудь крупные разделы счета.
Сара подошла и села на краешек стола, чтобы не видеть экран.
— Полиция не удачливее тебя. Они говорят, что мотивы есть у всех, а с другой стороны, их нет ни у кого.
— Они упоминали конкретно чье-нибудь имя в связи с прошлой ночью? — спросил Алекс. Теперь он решил войти в файлы компаний, с которыми сотрудничала «Сансет». Проверил «Дэррсу», потом перешел к «Датасис». Что-то не сходилось, но что — неясно. Алекс протер воспаленные глаза, снова посмотрел на экран и по-прежнему не понял, что его беспокоит.
— Жаль, что у многих моих сотрудников нет стопроцентного алиби на прошедшую ночь, — сказала Сара, чертя пальцем какие-то рисунки на поверхности стола.
Алекс увидел в ее глазах отчаяние. Это заставило его вспомнить, что весь день он возился в отделе Джилл.
— У Джилл нет алиби, да?
— Да, — вздохнула Сара, — она говорит, ее не было дома. Но поклялась, что и здесь она не была. Больше она ничего не могла рассказать.
— А Гектор?
Сара спрыгнула со стола:
— Он говорит, что так устал от компьютерных проблем, что решил покататься на машине. Когда он вернулся, его жена уже спала.
— БМВ… А что ты думаешь насчет Джилл? — Алекс отодвинулся в кресле от стола и вытянул ноги.
Сара подошла к окну.
— Это не она.
— Ты уверена?
Сара повернулась к нему, ее глаза затуманились.
— Нет. Ты нашел у нее что-нибудь?
— Нет, — сказал Алекс, бросив взгляд на экран. — Здесь ничего нет. Либо я что-то упустил и мне придется проверять заново, либо меня направили по ложному следу.
— Что ты собираешься делать? — спросила Сара, помолчав.
Алекс пожал плечами:
— Что бы там ни было, я займусь этим завтра. Я смертельно устал.
Сара опять повернулась к окну. Лучи солнца позолотили ее волосы, разрумянили бледные щеки. Так она казалась еще моложе и ранимее.
— Шар! — неожиданно закричала она.
Алекс машинально посмотрел в окно. На голубом небе Аризоны не было не то что шаров, но и облаков.
— Нет, — рассмеявшись, сказала Сара, — я не то имела в виду. Рэндолф хочет покатать меня на аэростате. Пойдем со мной, знаешь, как здорово наблюдать заход солнца на высоте.
Жизнь снова била в ней ключом, она восторженно улыбалась, волосы разметались по плечам.
— Ну, пожалуйста!
37 
