41 
— Да, в конце концов и я это поняла. И мне стало жаль Майкла. Ведь жизнь — настоящая жизнь — проходит мимо него. У него нет девушки, да и друзей, боюсь, немного. А теперь посмотри на себя. Тебя все любят…
— Ты думаешь?
— Конечно. Потому что тебе интересны другие люди. Ты каждому улыбаешься, расспрашиваешь о делах. Помогаешь, не дожидаясь, когда у тебя попросят помощи. Ты светлый человек, Майк. А Майкл Баррингтон — просто машина для зарабатывания денег.
Майкл поморщился. Не слишком-то лестную характеристику дала ему София!
— Но, Майк, ты так и не ответил на мой вопрос. Готов ли ты оставить прежнюю жизнь? Обосноваться на одном месте, найти серьезную работу? Ради меня? Потому что, если ты этого не сделаешь, не поможет никакая страсть.
— Не поможет? София, я не верю, что ты так думаешь! — Он сжал ее руку.
— Майк, я не хочу повторить судьбу матери. Не хочу погубить свою жизнь и жизнь своих детей, зачатых в минуту страсти.
— Я люблю тебя, София. Люблю так, как ты и представить себе не можешь. Ради тебя я готов на все. — Слова эти, казалось, вырвались из самой глубины его сердца.
— Найдешь постоянную работу? — Она крепко сжала его руку.
— Да.
— И не будешь торопить события, а позволишь мне узнать тебя получше?
— Конечно.
— И никогда мне не солжешь?
— О, София! — Еще секунда — и он, не вытерпев, выложит все, что накипело на сердце!
— Да, Майк, — произнесла она. — Ты тот, кто мне нужен. Должно быть, где-то в глубине души я подозревала это с первого дня, как ты поступил на работу в корпорацию. До сих пор я не верила в любовь с первого взгляда. И теперь не верю, а знаю, что она существует. Я люблю тебя, Майк.
С этими словами София поцеловала его — и Майкл словно вознесся на небеса.
София прошла испытание. Предпочла бедняка Майка богачу Майклу Баррингтону. Поверила не разуму, а сердцу. Оказалась совсем не похожа на бесчувственную и корыстную Эрику. Нет, София Шеферд не такая. Она его любит.
Но ведь София по-прежнему видит в нем курьера Майка. Вот кто ей нужен: веселый, беззаботный парень на мотоцикле. А вовсе не Майкл Баррингтон, серьезный, целеустремленный и невероятно занятой бизнесмен. И сомнения охватили его с новой силой.
— Майк, — прошептала она внезапно охрипшим голосом, — обними меня.
Она уткнулась лицом ему в шею.
Сила охватившего Софию желания поразила ее саму. Она хочет этого мужчину! Немедленно! Здесь, сейчас, в темноте — и плевать на то, что «не время и не место»!
Майкл запустил руку ей в волосы. Она подняла голову и прильнула к его губам. И огонь охватил обоих. Жаркая лихорадка желания.
Об одном жалела София — что не видит его лица, не может заглянуть в чудные зеленые глаза и прочесть в них отражение собственной любви.
Майкл глухо застонал. София с изумлением поняла, что и сама издает какое-то мурлыканье — точь-в-точь Шу-Шу, когда ее ласкают и гладят.
— Какая ты страстная! — прошептал он. — Ты прекрасна!
— Майк, я хочу тебя!
— Я уже твой, София. Навсегда.
— Ты серьезно? Я хочу быть уверена, что ты говоришь правду, что, отдавшись тебе, я не совершу величайшую в жизни ошибку.
— София, неужели ты собираешься заняться любовью в лифте?
— Почему бы и нет?
— Дорогая, я тоже сгораю от желания, но наш первый раз должен быть… особенным.
— Куда уж особеннее! — настаивала она.
— Но у меня нет с собой… э-э… средств предохранения.
— У такого-то парня? — улыбнулась она. — А судя по тому, что рассказывают о тебе в корпорации, ты всегда наготове!
— Кто бы тебе это ни рассказывал, он ошибается, — серьезно ответил Майкл. — Я не раздаю себя направо и налево.
От этих слов по телу Софии прошла сладкая дрожь. Значит, Майк не столь беспечен и неразборчив в связях, как представляли его местные сплетники. Его чувства к ней глубоки и серьезны.
— Но, — продолжал он, — кое-что я могу для тебя сделать.
— Что же? — заинтригованно спросила София.
— Ш-ш-ш… — Он накрыл ее губы своими и, не прерывая поцелуя, положил руки ей на грудь, потом расстегнул блузку и вытащил ее из-за пояса. Когда рука его легла на ее обнаженный живот, София судорожно вздохнула.
— О, Майк!
— «О, Майк, да» или «О, Майк, нет»?
— Да, — еле слышно ответила она.
— Моя любимая! — прошептал он, и София почувствовала, что он улыбается.
Пальцы его ласкали, гладили, дразнили, доводили до сладкого безумия. Он расстегнул застежку лифчика, и освобожденная грудь открылась навстречу его ласкам. Он был нежен — как и в тот раз… да нет, нежнее, гораздо нежнее! Скоро София уже была в экстазе, извиваясь под его прикосновениями и бессвязно моля о большем.
41 
