21 
Теперь уже и блондинка заинтересовалась происходящим.
Проснулась окончательно и стала с интересом вместе с телезрителями наблюдать как амбал пытается оживить свой член.
– Каналья! Лодырь! Тунеядец! – Донёсся из-за кадра истеричный голос режиссёра – Начинай работать а то уволю!
И тогда амбал стал пытаться засунуть свой вялый член – в блондинку.
Это было ужасное зрелище! Откровенно скажу я Вам – не для слабонервных.
Глаза амбала вылазили из орбит, а его рот – свела судорога. На лице амбала – застыла неописуемая гримаса отчаяния.
Наконец он в сердцах сплюнул и стал изображать оргазм. Однако проклятый член, в самый ответственный момент вдруг вывалился наружу, как будто хохоча и издеваясь над ним.
Вот теперь уже и блондинка почувствовала себя ущемлённой.
Ведь проклятый член издевался и над ней тоже.
Она стала говорить амбалу что ему надо делать.
То ставила его – раком, то на колени,
То пинала его, то целовала.
Даже обзывала нехорошими словами и призывала член к совести.
Но всё напрасно – член вообще не реагировал.
– Импотенты! Бездари! Скоты! – Доносился издали голос режиссёра. Кажется у него случился нервный припадок.
И вдруг в глазах блондинки появилось что-то новое.
Оттуда исчезла робость, невинный блеск и невинность – зато появилось отчаянная решительность.
Она стала хватать амбала за волосы и притягивала к своим интимным местам… то сама лезла амбалу в такие же.
Но всё было напрасно.
И тогда… отчаяние в глазах блондинки вдруг сменилось злобой. Женская злоба – она сродни звериной, лютой.
Из нежно голубых – ее глаза превратились в два холодных стальных кинжала.
Больше, блондинки не было в комнате.
На диване теперь сидела совершенно другая женщина – злобная разъярённая пантера. Она с ненавистью вдруг толкнула ногой амбала и тот с грохотом упал с дивана на пол. Затем схватила первое что попалось ей под руку – его плюшевого мишку.
Секунду подумав что с ним сделать – разорвать или выкинуть, вдруг широко раскрыла свои стройные ноги – и стала запихивать его в себя.
Она делала это медленно, с наслаждением, как будто показывая своё превосходство.
Как олимпийский чемпион который берет невиданную высоту.
Как спортсмен по бегу – который собирается пробежать быстрее всех.
Так и она теперь – брала свой рекорд.
Амбал осторожно выглянул из под дивана и глаза его застыли от ужаса – его любимый мишка медленно погружался туда… в блондинку.
Мишка как будто не хотел… сопротивлялся… его рот перестал улыбаться а фарфоровые глаза – весело блестеть. Но взбешённая блондинка была неумолима: – Удавлю гада! – Сверкали её глаза. – Как удавила бы и твоего проклятого хозяина тоже!..
Медленно и неумолимо она засовывала его всё глубже и глубже…
Вот уже половина мишки скрылась там…
– Может не надо? – Жалобно спросил амбал.
– Пошёл нах, импотент! – Взвизгнула блондинка. И стала засовывать мишку ещё быстрее.
Вот уже три четверти мишки скрылось там.
В студии воцарилось напряжённая тишина.
Лишь было слышно как летает над потолком одинокая муха. И как сопит блондинка идущая на свой мировой рекорд.
– Удавлю – Мрачно повторила она и вдруг села на него полностью.
Мишка – оказался скрытым в ней.
– Вот как надо – С гордостью сказала блондинка и повалилась на бок. Глаза её теперь смеялись – злобно и торжествующе. Как будто она удавила собой не только мишку – но и всю эту проклятую киностудию. Вместе с режиссёром и её амбалом.
– Ты убила его – Вдруг заплакал амбал.
– Во блин – Раздался растерянный голос режиссёра из-за кадра.
Даже я забыл что надо было дёргать рукой.
– Она сделала это. – Лишь сказал с восхищением. – Браво!
Блондинка медленно вынула мишку из себя. Теперь тот не смеялся. А был какой-то помятый, жалкий. Его глаза стали косоглазыми и тускло смотрели на окружающих. А на его мордочке – застыла какая-то странная гримаса. То ли жалкая – от растерянности. То ли радостная – от счастья.
Амбал взял своего мишку, потом забрал свои штаны с пола и поплёлся прочь из кадра.
Блондинка теперь смотрела гордо и высокомерно. Как огромная пантера она развалилась на диване. И чувствовалось что она теперь – тут хозяин. Делает – что хочет и когда хочет.
– Ну, кто тут следующий? – Спросила она.
– Я – тихо ответил я. И в моем голосе прозвучало робость и уважение – Если позволите…
21 
