115 
Все это звучало заманчиво, но план потерпел поражение из-за робости Калева. Он так волновался перед выступлениями, что совершенно не мог спать даже перед самыми маленькими концертами; когда же впереди маячили крупные проекты, он заболевал. Наконец он сложил оружие перед первым настоящим прорывом. Он бросил Куру и заключил сделку с Флоренс: она удовлетворится фиктивным браком, но при этом будет руководить рудником Биллеров.
Поначалу никто не говорил о том, что Флоренс собиралась передать рудник собственной плоти и крови. Калев приходил в ужас, замечая пристальные взгляды, которые она бросала на сотрудников его конторы и даже шахтеров. Очевидным фаворитом стал ее секретарь, и в самые мрачные часы Калев, без сомнения, промолчал бы и сделал вид, что ничего не происходит. Но в те первые месяцы после свадьбы он почувствовал себя сильнее. Впервые в жизни на него перестали давить и требовать выполнять работу, которая ему не нравилась. Вместо того чтобы ругаться с руководством рудника, он писал статьи для отраслевых журналов и, к собственному удивлению, снискал славу. Искусство маори было еще совершенно неисследованной областью. Статьи Калева были буквально нарасхват, и после их опубликования в газетах у него началась оживленная переписка с различными университетами Старого и Нового Света. К тому же Кура-маро-тини снискала огромный успех в Европе и по договору переводила ему финансовый эквивалент его доли в этом мероприятии. Впервые в жизни он разозлился. Он держался прямо — и не собирался позволять, чтобы какой-то секретарь рудника наставлял ему рога!
Флоренс Уэбер-Биллер не отличалась чуткостью, чтобы заметить это. Кроме того, с этим, своим первым мужчиной, она позволила себе что-то вроде легкой влюбленности. Это привело к действиям, о которых она впоследствии более чем пожалела. Встречаясь с Терренсом Блумом, Флоренс провожала его стройное, атлетически сложенное тело жадными взглядами, ее глаза горели. И конечно же, Терренс этим пользовался.
Деловые партнеры и поставщики удивились, когда он вдруг стал позволять себе высказывать мнение и делать предложения — и Флоренс не одергивала молодого человека, а принимала его слова как манну небесную. Греймутские сплетники начали поговаривать о них, а Калев неожиданно для себя решил присмотреться к Терренсу. Молодой человек отвечал на его взгляды нагло — будь Флоренс более чуткой, она почувствовала бы нарастающее напряжение, которое, казалось, витало в кабинете, который она тогда еще, для проформы, делила с Калевом.
Однако окончательно страсти накалились в те выходные, которые Калев хотел провести с дружественным племенем маори. Обычно это племя жило в окрестностях Бленема, но в то время маори кочевали. Калев рассчитывал встретить их неподалеку от Пунакаки, однако оказалось, что друзья ждали его уже под Рунангой, то есть гораздо южнее и ближе к Греймуту. Поэтому у Калева не было причин ночевать в палатке после того, как он обменялся подарками с маори, поделился воспоминаниями о прошлых визитах и помузицировал. К этому времени Калев уже играл на нескольких маорийских инструментах и пользовался любой возможностью для того, чтобы получить новую порцию инструкций от тохунга племен. Пока они рассказывали, пели и танцевали, по кругу, конечно же, ходила бутылка виски, и Калев был уже не совсем трезв, когда вернулся домой в довольно позднем часу. Впрочем, слух его все еще работал великолепно, и звуки, доносившиеся из комнаты Флоренс, сложно было понять превратно.
Недолго думая, Калев толкнул дверь. Редко бывало, чтобы его по-настоящему охватывала ярость, но при виде Флоренс в объятиях ее наглого секретаря — здесь, в его собственном доме! — его подогретая алкоголем кровь вскипела. Разумеется, при этом он не стал распускать руки. Калев был джентльменом до кончиков ногтей. Какое-то время он стоял в дверном проеме, словно застыв, а Флоренс, покраснев от стыда, сидела молча. Терренс предпринял попытку заслонить ее собой.
— Мистер Блум, вы немедленно покинете мой дом и мою фирму, — спокойно произнес Калев, хотя внутри все кипело от ярости. — Я не хочу видеть вас в Греймуте. Если же кому-то другому придет в голову нанять вас, я воспользуюсь своим влиянием. Я скомпрометирую вас, поскольку мне, конечно же, придется сказать, что вы решили обогатиться за счет моей семьи. Впрочем, если вы исчезнете немедленно, я не сомневаюсь, что моя жена, конечно же, напишет вам хорошее рекомендательное письмо.
115 
