2 
Офицеры отнюдь не проявили готовности исполнить желание ротмистра. Они были раздражены, но все-таки авторитет старшего по званию товарища заставил их воздержаться от резких действий против упрямого юноши. А последний смотрел на офицеров с таким спокойствием, точно их угрозы относились вовсе не к нему.
Начавшийся между ротмистром и его спутниками горячий спор был прерван приходом еще трех мужчин. Услышав громкий разговор офицеров, пришедшие остановились и с удивлением смотрели на них. Поручик Зальфельд пошел им навстречу.
— Очень жалею, господа, что должен сообщить вам неприятную весть, — с подчеркнутой вежливостью проговорил он. — Мы застали на этой поляне какого-то юношу, который так упрям, что его никак нельзя заставить уйти отсюда. Конечно, легче всего насильно прогнать его, но вы понимаете, что для нас совершенно нежелателен шум, который поднял бы мальчишка, если бы мы прибегли к насилию.
— Да, это очень неприятно, — подтвердил один из вновь прибывших. — Может быть, удастся... виноват, я забыл представить вас друг другу: доктор Рид, любезно согласившийся оказать нам врачебную помощь, барон фон Зальфельд, секундант графа Ранека.
Новые знакомые обменялись поклонами, после чего доктор посмотрел на упрямого юношу и, покачав головой, сказал:
— А, вот вы о ком говорите! Ну, советую оставить всякую надежду подействовать на него добром или силой. Я знаю этого молодого человека. Он сын помощника лесничего Гюнтера. Бернгард скорее согласится, чтобы его убили, но не двинется с места, если решил остаться здесь. Напрасный труд убеждать его.
Зальфельд с трудом подавил проклятие по адресу упрямца, готовое сорваться с его уст.
— Граф Ранек предложил нам поискать другое подходящее место, — произнес он, — но ведь это нечто неслыханное — уйти из-за какого-то нахала-мальчишки, уступить ему!
— Да этого и не требуется, — вмешался в разговор младший из прибывших. — Если юноша во что бы то ни стало хочет остаться здесь, пусть остается. Ведь вы с ним знакомы, доктор, будьте так добры, убедите его только стоять спокойно, не мешать нам и не выдавать нас. Через четверть часа дело будет окончено, и тогда все равно результаты станут известны — их нельзя скрыть. А теперь я убедительно прошу не медлить дольше.
Зальфельд с нескрываемым удивлением взглянул на говорившего, затем подошел к своим товарищам, чтобы сообщить им слова противника. Ротмистр сейчас же согласился, что медлить не следует.
— Совершенно правильно, — быстро сказал он, — дальнейшее промедление может вызвать новые препятствия. Доктор поговорит с мальчишкой, а ты, Зальфельд, займись приготовлениями к делу.
Доктор между тем подошел к Гюнтеру-младшему и поприветствовал его:
— Здравствуй, Бернгард!
— Здравствуйте, господин доктор, — ответил юноша более вежливо, чем можно было ожидать, судя по его разговору с офицерами.
— Почему ты ни за что не хочешь уйти отсюда? — спросил доктор, сердито и в то же время с удивлением глядя на семнадцатилетнего юношу, не побоявшегося затеять ссору с пятью офицерами.
— Так, не хочу! — с упрямым равнодушием ответил Бернгард.
— Счастье твое, что ты в будущем году поступишь на военную службу, — заметил доктор, — там тебя живо отучат от твоего «не хочу». Только молись Богу, чтобы никто из этих офицеров не оказался твоим начальником, не то тебе придется горько раскаяться в своем упрямстве. Ты дорого поплатился бы за него и сегодня, если бы у этих господ не было серьезного основания пощадить тебя. Ну, уж раз ты остался здесь, делать нечего, только смотри, будь осторожен! Стой спокойно рядом со мной и ни в коем случае не двигайся с места... Понимаешь?
Увещевания, несмотря на строгий тон доктора, не произвели на юношу дурного впечатления. В словах врача чувствовались отеческая забота, скрытая ласка, и Бернгард покорно согласился исполнить требование, тем более что заносчивым офицерам ведь не удалось сдвинуть его с места.
— Ну что? — спросил один из спутников доктора, когда он подошел к ним.
— Я беру упрямца на свою ответственность, он не помешает нам, — ответил доктор, — если уж так необходимо то, что вы затеяли.
— Вы знаете, что у нас нет выбора, — заметил другой спутник, подавляя вздох. — Итак, вы отвечаете за мальчика? Прекрасно! Барон Зальфельд, пожалуйста!
Секунданты измерили расстояние и выбрали оружие. По-видимому, причина, приведшая сюда противников, была весьма серьезной. Здесь речь шла не об оскорблении словом, сказанным сгоряча и требующим дуэли только для того, чтобы выйти из неловкого положения. По строгим лицам присутствующих, по очень короткому расстоянию, на котором противники должны были обменяться выстрелами, можно было заключить, что предполагался поединок не на жизнь, а на смерть. Противники стояли, отвернувшись друг от друга, они не обменялись даже взглядом. Традиционный поклон между враждующими сторонами был выполнен только их секундантами.
2 
