очень нудно 
25 
Он привязал свою повозку за одной из тяжелых повозок, внимательно проследив за тем, чтобы его лошади не убежали. А затем размеренным шагом направился к карете, чтобы представиться бабушке Илейн и ее кузине. Вероятно, еще одной копии с копной рыжих волос и осиной талией.
Тем временем Илейн здоровалась с Гвинейрой, которая едва успела выпустить из своих объятий Флёретту. Очевидно, они только что приехали.
Гвинейра поцеловала Илейн, прижала ее к себе, а затем слегка отстранилась, чтобы рассмотреть ее внимательнее.
— Вот и ты, Лейни! Красавица какая стала, настоящая женщина! Выглядишь в точности как твоя мама в этом возрасте. Надеюсь, ты такая же непоседа. Если нет, то я привезла тебе не тот подарок… Куда же он вообще подевался? Кура, у тебя собачья корзина? И вообще, почему ты все еще в карете? Выходи, поздоровайся со своей кузиной! — Голос Гвинейры звучал уже несколько раздраженно. Разве Куре позволительно так открыто демонстрировать, что приезд в Квинстаун ей совершенно безразличен?
Но, похоже, девушка только и ждала, когда ее попросят. Спокойно, с присущей ей гибкостью и грацией Кура-маро-тини Уорден поднялась, чтобы завоевать Квинстаун. И с удовлетворением отметила, что ее появление вызвало ожидаемый эффект. На лице тетки и кузины читались удивление, даже благоговение.
Еще несколько мгновений назад Илейн считала себя красивой. Любовь к Уильяму шла ей на пользу. Она светилась изнутри; кожа была чистой и розовой, волосы блестели, глаза стали более живыми и выразительными, чем раньше. Но при виде кузины она тут же превратилась в гадкого утенка — как, наверное, любая девушка, которую природа не одарила столь богатым набором преимуществ, имевшимися у дочери Пола Уордена. Илейн увидела девушку, которая была выше ее на полголовы, что объяснялось, конечно же, не только тем, что она держалась естественно прямо и двигалась с кошачьей грациозностью.
Кожа Куры была цвета кофе, в котором размешали добрую порцию сливок. Она слегка поблескивала золотом, из-за чего казалась теплой и притягивающей взор. Гладкие волосы Куры, достававшие девушке до середины бедра, были черными как смоль и блестящими, поэтому создавалось впечатление, будто на плечи спадает накидка из оникса. Ее длинные ресницы и мягко изогнутые брови тоже были черны как смоль, из-за чего большие лазурно-голубые, как у бабушки Гвин, глаза казались еще более яркими. Впрочем, взгляд их, в отличие от взгляда Гвин, не таил в себе насмешливых или озорных искорок, нет, глаза Куры смотрели спокойно и мечтательно, как будто даже с некоторой скукой, что придавало этой экзотической красавице еще более таинственный вид. Тяжелые веки подчеркивали выражение спящей красавицы, только и ждущей, чтобы ее разбудили.
Полные темно-красные губы Куры влажно блестели. Мелкие белоснежные зубы девушки были настолько идеально ровными, что она казалась совершенно неотразимой. Лицо было узким, шея длинной и красиво изогнутой. Она была в простом темно-красном платье для путешествий, но ее формы очертила бы даже сутана. Грудь тугая и налитая, бедра широкие. Они лениво покачивались при каждом шаге, но это движение не казалось заученным, как у девочек Дафны, скорее можно было предположить, что оно дано Куре с рождения.
Черная пантера… Уильям когда-то видел этих животных в Лондонском зоопарке; элегантные движения этой девушки и ее породистая красота тут же пробудили воспоминания о них. Уильям невольно улыбнулся Куре, и когда она ответила на его улыбку, у него захватило дух. Конечно, всего на миг, потому что какое дело этой богине до молодого человека, стоявшего на обочине дороги?
— Ты… э… Кура? — Флёретта первой взяла себя в руки и улыбнулась девушке несколько принужденно. — Должна сказать, что не узнала тебя… Из чего можно сделать вывод, что мы преступно давно не были в Киворд-Стейшн. Ты еще помнишь Илейн? А Джорджи?
Как раз закончились занятия в школе, и Джордж, подходивший к магазину, видел, какой фурор произвела Кура. Надо заметить, что он наблюдал за происходящим с таким же глуповато-ротозейским выражением на лице, как и остальные зрители мужского пола. Но теперь он воспользовался шансом, подошел к матери, а значит, и к прекрасной кузине. Если бы только знать, что сказать ей!
— Kia ora, — наконец выдавил он из себя, показавшись при этом самому себе очень опытным человеком. Ведь Кура — маори и ей наверняка понравится, если с ней поздороваются на ее языке.
25 
