Глава 8

Наутро, когда Люк выскользнул из постели, Джесс притворилась спящей. Рискнув на мгновение открыть глаза, она увидела великолепную заднюю часть фигуры Люка, направлявшегося в смежную со спальней ванную.

Значит… никаких ей утренних обнимашек, все понятно. Вот и слава богу.

Джесс подтянулась на кровати, прижав одеяло к груди и опершись об изголовье. Что, черт побери, она натворила?

Обведя взглядом комнату, Джесс заметила повсюду свидетельства их бурной ночи. Один ее кожаный сапог валялся на комоде, второго в поле зрения не было. Розовый бюстгальтер свисал с абажура. А ее блузка… Нахмурившись, Джесс оглядела кровать… блузки нигде не было. Восстановив в памяти события прошлого вечера, Джесс вспомнила, что Люк сорвал с нее блузку еще в прихожей. Ее джинсы обнаружились на лестнице — вместе с его рубашкой, ботинками и свитером.

А трусики? Беспокоиться о них уже не было смысла. Они стали историей, когда Люк, даже не попытавшись снять стринги, просто разорвал их.

Наверное, это и называется обалденным сексом?

Наверное, это и называется колоссальным, чудовищным сожалением?

Джесс провела ладонями по лицу. Люк был фантастическим любовником: нежным, настойчивым, щедрым на ласки. Он заставлял ее плавиться в огне желания, буквально выворачивал наизнанку и… И она не могла снова пойти на это.

Люку достаточно было лишь взглянуть на нее, и она вся, без остатка, уже принадлежала ему… Пресловутый «гормон объятий» окутывал тело, в восторге напевая: «Брак получится удачным — и поместье есть в придачу!»

А все потому, что она переспала с ним. Джесс уронила голову. Она чувствовала себя уязвимой, испуганной, потерявшей контроль над ситуацией.

— Ты проснулась, и твои умственные шестеренки завертелись.

— Люк, я…

Он подоткнул концы полотенца, немного съехавшего с бедер, подошел к окну и раздвинул занавески. Ему не нужно было слушать Джесс, чтобы знать, что она хочет сказать. На ее лице четко отразилось: «Прошлая ночь была ошибкой…»

— Мы не можем заниматься этим снова.

Ее слова, словно пощечина, обожгли острой болью. Люк вздрогнул и положил руки на подоконник, глядя из окна на свои владения.

— Ладно.

— И это все, что ты можешь сказать? — спросила Джесс, и раздражение просквозило в каждом ее слове.

— Ты сказала, что мы не можем заниматься этим снова. Я согласился. А ты ожидала, что я буду с тобой спорить? Принуждать тебя? Умолять?

— Нет. Я… я просто думала, что ты скажешь…

Что это был лучший секс в его жизни? Что он мог представить ее в своей постели, когда они будут старыми и седыми? Что он понимал: это невозможно?..

Услышав шорох постельного белья, Люк оглянулся через плечо и увидел крадущуюся по спальне Джесс. Во рту у него пересохло: совершенно голая, она подошла к гардеробной и рывком открыла дверцы. Потом натянула через голову регбийную рубашку и немного закатала длинные рукава. Подол рубашки скользнул по красивым коленям, ткань заструилась с восхитительных грудей.

— Что ж, тогда, полагаю, говорить больше не о чем, — констатировала Джесс, сдернув бюстгальтер с абажура.

Она наклонилась, на мгновение обнажив вершину бедер, а когда выпрямилась, с ее пальцев свисали клочки черных кружев. Это были ее трусики — те самые, которые Люк уничтожил одним быстрым движением.

— За исключением того, что ты должен мне стринги.

Джесс взглянула на Сбу и покачала головой:

— Прости, чего-то не хватает.

Нет, он убьет ее, решил Люк, когда комнату наполнили приглушенные стоны членов съемочной группы. Он заметил, как актеры завели глаза, и прекрасно понял, что они чувствуют. Они снимались почти весь день: изображали воскресный ланч, пили вино у камина. Джесс даже заставила Люка играть в шахматы с актером, игравшим его отца. Предполагалось, что Люка снимут в семейном окружении, но весь день обернулся пустой тратой времени.

  35