28 
Я больше не хотела говорить о своей жизни. Мне хотелось узнать что-нибудь о Раше.
– У тебя есть работа? – спросила я.
Раш усмехнулся и сжал мою руку:
– Ты веришь, что после колледжа каждый должен найти себе работу?
Я пожала плечами. Мне всегда казалось, что все люди чем-то занимаются. У человека должна быть какая-то цель. Даже если он не нуждается в деньгах.
– Благодаря отцу, когда я окончил колледж, у меня было достаточно денег, чтобы не работать до конца своих дней. – Раш посмотрел на меня своими чувственными глазами с густыми черными ресницами. – Месяц-полтора бесконечных вечеринок – и я понял, что эта жизнь не для меня. Я начал играть на фондовой бирже. Оказалось, что я чертовски удачлив в этом деле. У меня всегда было хорошо с математикой. Еще я поддерживаю фонд «Хабитат фор хьюманити». Два месяца в году я, как инвестор, участвую в их проектах. Летом я по возможности от всего отключаюсь и приезжаю сюда, чтобы расслабиться.
Такого я не ожидала.
– Удивление на твоем лице немного задевает меня, – с иронией заметил Раш.
– Я просто не думала услышать такой ответ, – честно призналась я.
Раш пожал плечами и выпустил мою руку. Я хотела удержать его, но не стала. Раш принял решение больше не прикасаться ко мне.
– Сколько тебе лет? – спросила я.
Раш улыбнулся:
– Я слишком стар, чтобы находиться с тобой в этой комнате, и чертовски стар, чтобы думать о тебе так, как я думаю.
Ему не больше двадцати пяти. В этом я не сомневалась, он не выглядел старше.
– Мне девятнадцать, если ты не забыл. Через полгода будет двадцать. Я не маленькая.
– Да, милая Блэр, ты не маленькая. Мне двадцать четыре года, а я успел пресытиться. Моя жизнь не была обычной, и я несколько раз всерьез облажался. Я уже говорил тебе, что ты не все обо мне знаешь. Если я позволю себе прикоснуться к тебе, это будет неправильно.
Он был всего на четыре года старше. Не такая уж большая разница. Он жертвовал деньги в благотворительный фонд и даже практически участвовал в их проектах. Чем же он так плох? Он не был бездушным человеком, разрешил пожить в своем доме, хотя больше всего на свете хотел меня выставить.
– Думаю, ты себя недооцениваешь. Я считаю, что ты не такой, как все.
Раш плотно сжал губы и покачал головой:
– Я совсем не такой, каким ты меня видишь. Ты не знаешь всего, что я сделал в жизни.
– Может быть, – согласилась я и наклонилась к нему. – Но то, что я успела увидеть, пусть немного, совсем не так плохо. Я начинаю думать, что, возможно, есть еще один ты.
Раш посмотрел мне в глаза. Мне хотелось положить голову ему на колени и часы напролет отвечать ему тем же. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но не сказал, передумал. А я успела заметить у него во рту какой-то маленький серебряный шарик.
Я встала на колени и придвинулась поближе к Рашу.
– Что у тебя там? – спросила я, а сама смотрела на его губы и ждала, когда он снова откроет рот.
Раш медленно высунул язык. Я увидела пирсинг – серебряную штангу.
– Это больно? – Я еще не встречала никого с проколотым языком.
– Нет, – улыбнулся Раш.
Я вспомнила татуировки на его спине, которые видела в ту ночь, когда он занимался сексом на веранде.
– А что у тебя за тату?
– Внизу – орел с распростертыми крыльями и эмблема группы «Слэкер демон». Когда мне было семнадцать, отец взял меня на концерт в Эл-Эй[2], а после концерта мне сделали мою первую татуировку. Отец хотел, чтобы на моем теле был символ его группы. У всех в «Слэкер демон» есть такая татуировка, причем в одном и том же месте. Прямо под левой лопаткой. Отец в ту ночь напился вдрызг, но все равно я люблю вспоминать те времена. У меня, пока я рос, было не так много возможностей проводить время с отцом. И каждый раз, когда мы виделись, он либо добавлял мне новую татуировку, либо пирсинг.
Еще пирсинг? Я оглядела его лицо и перевела взгляд ниже. Раш хмыкнул. Я вздрогнула и поняла, что он заметил, с каким любопытством я его разглядываю.
– Там нет никакого пирсинга, милая Блэр. Остальные – в ушах. В девятнадцать я завязал и с тату, и с пирсингом.
Его отец, как и все из «Слэкер демон», был покрыт татуировками и исколот пирсингом. Рашу это не нравилось? Отец заставлял его делать такое с собой?
Раш провел пальцем по моему подбородку и поднял мне голову так, чтобы я смотрела ему в глаза.
– Ты хмуришься. Что я такого сказал? – спросил он.
Я не хотела отвечать честно. Мне так нравилось быть рядом с ним. Я понимала: если начну расспрашивать дальше, он уйдет.
28 
