11 
— Сотовый? — воскликнула Тоуни.
— Мне нужно убедиться в том, что ты никому не передашь имеющуюся у тебя информацию. Телефон, пожалуйста…
Молчание затянулось. Тоуни не смогла найти никаких контраргументов и выудила из кармана телефон:
— Только не копайтесь в нем. Там есть личная информация.
— Как и в моем ноутбуке, — парировал Наварр, и она вся залилась краской.
Они вышли из номера и зашли в лифт. Тоуни прислонилась к стене.
— Не сутулься, — тут же отреагировал Казьер.
Тоуни демонстративно вздохнула и выпрямилась:
— Мы друг другу совершенно не подходим.
— Нам только на людях нужно притворяться парой. Давай порепетируем. Посмотри на меня с обожанием.
Тоуни наморщила нос:
— Это не мой стиль.
— А ты попытайся, — сказал Наварр.
Она вышла перед ним в фойе, стараясь не замечать, как все администраторы и портье сворачивают шеи. У обочины был припаркован лимузин, Тоуни села в него, при этом краем глаза заметив, что за рулем сидит белокурая Элиза.
— Расскажи мне о себе… вкратце, — скомандовал Наварр.
— Я единственный ребенок. У меня, правда, есть две сводные сестры по отцу. Они от разных браков. А вот на моей маме он так никогда и не женился. И в жизни моей тоже не участвовал. Я закончила художественное училище и пару лет жила тем, что разрабатывала дизайн поздравительных открыток. К сожалению, этим не заработаешь столько, чтобы платить по счетам, поэтому я устроилась горничной, чтобы у меня была стабильная зарплата. Я хочу рисовать комиксы, но пока ни одного не продала.
— Рисовать комиксы, — повторил Наварр, которого явно заинтересовало столь необычное желание.
— А вы? Родились в богатой семье?
— Нет. Я вырос на задворках Парижа, но получил первоклассное образование в Сорбонне. Я был банкиром, работал в сфере инвестиций, а потом занялся телекоммуникациями и открыл свой бизнес.
— А ваши родители? — настаивала она.
Он напрягся:
— Я был приемным ребенком и жил во многих домах. У меня нет родственников.
— Я знаю, что сказать всем про то, как мы познакомились, — сказала Тоуни с лукавым блеском в глазах. — Я меняла у вас постельное белье, когда…
Наварра такое предложение не позабавило, но он всмотрелся в ее открытое живое лицо.
— Думаю, нам не стоит говорить, что ты работала горничной в отеле.
— Всегда лучше говорить правду.
— И это слова женщины, которую я застукал за воровством.
Тоуни вдруг застыла, словно ее ударили.
— Я ничего не воровала, — с трудом пробормотала она.
— Это не важно, если ты будешь своими пальчиками трогать только свои вещи, пока ты со мной, — сухо ответил Наварр. — Надеюсь, ты можешь держать в узде желание воровать, потому что мы будем общаться с очень богатыми людьми.
Тоуни пристыженно склонила голову:
— Вам не нужно волноваться на этот счет.
Наварр устроился поудобнее в закрытом частном зале в магазине, а Тоуни отправилась примерять вечерние платья, каждое из которых было изысканнее предыдущего. Когда выбор пал наконец на два лучших, ее препроводили в зал, где Наварр читал финансовые газеты.
— Для этого она слишком молода, — прокомментировал он лиловое бальное платье, в котором могла бы отправиться на прием и сама Мария-Антуанетта.
Когда она вышла в облегающем сером кружеве, которое пышной юбкой расходилось от колен, он даже газету положил, чтобы получше рассмотреть ее стройную фигурку и пышные формы.
— Великолепно, — заявил он с показным энтузиазмом, при этом в зеленых глазах его было столько же чувства, сколько при взгляде на деревянную вешалку.
И даже невзирая на все их равнодушие, его глаза были прекрасны. Такие холодные и загадочные, как глубокое море. Сама удивившись такой странной мысли, Тоуни опять оказалась в просторной примерочной в окружении продавцов, вывешивающих наряды стилисту на выбор. Там были брюки, юбки, платья, топы и пиджаки, а еще белье и множество обуви и аксессуаров. Все вещи были дизайнерскими, выдержанными в классическом стиле. Ничего из этого гардероба не было в достаточной степени красочным или оригинальным, чтобы ей понравиться. Она с облегчением напомнила себе, что будет играть роль фальшивой невесты всего две недели. Неужели ей нужно столько одежды, или стилист просто по полной раскручивает клиента со средствами?
Когда она вернулась к Наварру, он по-английски разговаривал по телефону. И пока они шли по магазину, он все продолжал говорить низким, сексуальным, воркующим голосом. Тоуни успела уже догадаться, что его собеседница женщина. По дороге обратно в отель они молчали. Ей хотелось съездить домой и взять что-то из своей одежды, и она старательно выбирала подходящий момент для этой просьбы. Наварр скрылся в спальне и ровно через десять минут вернулся в светло-сером костюме:
11 
