111 
В этой его изоляции Кэсла больше всего мучило то, что он ничего не зарабатывал. Ему даже захотелось, чтобы у него появился стол, за которым он мог бы сидеть и изучать списки африканских писателей, – это, по крайней мере, хоть отвлекло бы его от мыслей о том, что там с Сарой. Почему они с Сэмом не последовали за ним? И что предпринимают «они», чтобы выполнить свое обещание?
Настал вечер, когда в девять тридцать две он подошел к концу злоключений «Робинзона Крузо» – время он отметил с такой точностью, подражая в известной мере Робинзону. «Итак, я покинул остров девятнадцатого декабря, судя но судовым записям, 1686 года, проведя на нем двадцать восемь лет, два месяца и девятнадцать дней…» Кэсл подошел к окну: снег перестал валить, и он отчетливо увидел красную звезду над университетом. Даже в столь поздний час внизу трудились женщины, убирая снег: они казались сверху огромными черепахами. Кто-то позвонил в дверь – пусть звонят, он не откроет: скорее всего, это лишь Беллами или, возможно, кто-нибудь еще менее желательный – неизвестный Крукшенк или неизвестный Бэйтс… Но тут Кэсл вспомнил, что звонок-то ведь не работает. Он повернулся и в изумлении уставился на телефон. Звонил телефон.
Он поднял трубку, и кто-то заговорил с ним по-русски. Он не мог понять ни слова. А потом – ничего, лишь высокие гудки, но Кэсл продолжал держать трубку у уха, глупо ожидая чего-то. Возможно, телефонистка сказала, чтобы он подождал. А может быть, сказала: «Положите трубку. Мы перезвоним»? Возможно, звонили из Англии. Он нехотя положил трубку на рычаг и сел у телефона в ожидании нового звонка. Его «рассекретили» и теперь, похоже, «подключили». Он бы «вступил в контакт», если бы научился нужным фразам у Анны, а ведь он не знал даже, как позвонить телефонистке. Телефонного справочника в квартире не было – это он проверил еще две недели тому назад.
Но телефонистка, конечно же, что-то ему сказала. Он был уверен, что телефон вот-вот зазвонит. Кэсл так и заснул, сидя у аппарата, и приснилось ему то, что не снилось лет десять, – его первая жена. Во сне они ссорились – так они ни разу не ссорились в жизни.
Наутро Анна обнаружила Кэсла спящим в зеленом плетеном кресле. Она разбудила его, и он сказал:
– Анна, телефон подключили. – И поскольку она не поняла, махнул в сторону аппарата рукой и добавил: – Дзинь-дзинь-дзинь. – И оба расхохотались: так нелепо прозвучала эта детская имитация звонка, воспроизведенная пожилым мужчиной.
Кэсл достал фотографию Сары и показал на телефон; Анна закивала и заулыбалась, чтобы подбодрить его, и он подумал: «Она поладит с Сарой, покажет Саре, где что покупать, научит ее русским словам, и Сэм ей понравится».
Когда позже днем зазвонил телефон, Кэсл был уверен, что это Сара: кто-то в Лондоне, должно быть, сообщил ей номер, возможно, Борис. Во рту у него пересохло, и он с трудом выдавил из себя:
– Кто это?
– Борис.
– Ты где?
– Здесь, в Москве.
– Ты видел Сару?
– Я разговаривал с ней.
– Она в порядке?
– Да, да, в порядке.
– А Сэм?
– Он тоже в порядке.
– Когда они будут здесь?
– Вот об этом я и хотел с тобой поговорить. Посиди, пожалуйста, дома. Никуда не уходи. Я сейчас приеду.
– Но когда я все-таки их увижу?
– Это мы должны с тобой обсудить. Есть сложности.
– Какие сложности?
– Подожди – увидимся, все узнаешь.
Но Кэсл просто не мог сидеть на месте – он взял книгу и снова ее положил; пошел на кухню, где Анна варила суп. Она сказала:
– Дзинь-дзинь-дзинь. – Но это было уже не смешно.
Кэсл вернулся к окну – снова повалил снег. Когда наконец раздался стук в дверь, у него было такое чувство, что он прождал не один час. Борис протянул ему полиэтиленовый пакет из беспошлинного магазина. Он сказал:
– Сара просила раздобыть тебе «Джи-энд-Би». Одну бутылку от нее и одну от Сэма.
– Так в чем же сложности? – спросил Кэсл.
– Дай мне хотя бы раздеться.
– Ты действительно видел ее?
– Я говорил с ней по телефону. Из автомата. Она в провинции, у твоей матери.
– Я знаю.
– Было бы несколько странно, если бы я явился к ней туда.
– Тогда откуда же тебе известно, что она здорова?
– Она мне так сказала.
– А голос у нее звучал нормально?
– Да, да, Морис. Я уверен…
– В чем все-таки сложности? Меня же вывезли.
– Это было очень просто. Фальшивый паспорт, махинация со слепцом и маленькая мистификация, которую мы устроили у паспортного контроля, когда тебя проводила мимо него стюардесса «Эр-Франс». Мужчина, похожий на тебя. Направлялся в Прагу. Паспорт у него был не совсем в порядке…
111 
