очень нудно 
80 
– Это может спасти много жизней – жизней твоего народа.
– Не говори мне о моем народе. У меня нет больше моего народа. Ты – «мой народ».
Он подумал: «Это наверняка из Библии. Я это уже слышал. Что ж, Сара ведь ходила в методистскую школу».
Она обняла его за плечи и поднесла стакан к его губам.
– Жаль, что ты столько лет ничего мне не говорил.
– Я боялся… Сара.
В памяти его всплыло при этом другое имя из Ветхого Завета. То же самое сказала ему когда-то женщина по имени Руфь… [Кэсл сравнивает поведение Сары, заявившей ему: «Ты – мой народ», – с поступком героини библейской легенды – Руфи: моавитянка Руфь была замужем за выходцем из Вифлеема Иудейского и, когда ее муж умер, отказалась от предложения возвратиться к своему народу, а пошла вместе со свекровью в землю Иудейскую, сказав при этом: «Народ твой будет моим народом, и твой Бог моим Богом» (Ветхий Завет, Книга Руфь, гл.1)] или нечто похожее.
– Ты боишься меня и не боишься «их»?
– Я боюсь за тебя. Ты и представить себе не можешь, как бесконечно долго тянулось для меня время, пока я ждал тебя в отеле «Полана». Я думал, ты уже никогда не приедешь. Пока было светло, я разглядывал в бинокль номера проезжавших мимо машин. Если номера были четные, это значило, что Мюллер добрался до тебя. А нечетные означали, что ты в пути. На этот раз не будет ни отеля «Полана», ни Карсона. Дважды такого не бывает.
– Чего же ты от меня хочешь?
– Лучше всего, если бы ты взяла Сэма и отправилась к моей матери. Разъедься со мной. Сделай вид, будто мы серьезно поссорились и ты намерена подать на развод. Если ничего не случится, я буду здесь, и мы снова сможем соединиться.
– А что я буду все это время делать? Следить за номерами машин? Посоветуй мне что-нибудь получше.
– Если они по-прежнему опекают меня, – а я не знаю, опекают или нет, – то мне обещали, что будет проложен безопасный маршрут для бегства, но уехать мне придется одному. Так что и в этом случае тебе придется отправиться с Сэмом к моей матери. Вся разница в том, что мы не сможем поддерживать контакт. Ты не будешь знать, что со мной, – возможно, довольно долго. Я бы, пожалуй, предпочел, чтобы за мной явилась полиция, – тогда мы, по крайней мере, снова увиделись бы в суде.
– Но ведь у Дэвиса дело до суда не дошло, верно? Нет, если они все еще опекают тебя, – уезжай, Морис. Тогда я хоть буду знать, что ты в безопасности.
– Ты не сказала мне ни слова осуждения, Сара.
– Почему осуждения?
– Ну, ведь я на общепризнанном языке – предатель.
– Какое это имеет значение? – сказала она. Она вложила руку в его ладонь – жестом более интимным, чем поцелуй: целуются ведь и чужие люди. И сказала: – У нас с тобой есть своя страна. Там живем ты, я и Сэм. И эту страну, Морис, ты никогда не предавал.
Он сказал:
– На сегодня хватит волноваться. У нас еще есть время, и надо поспать.
Но, не успев лечь в постель, они предались любви – не раздумывая, не произнося ни слова, как если бы договорились об этом еще час тому назад и лишь отложили из-за разговора. Много месяцев они не сливались так воедино. Теперь, когда Кэсл высказался, открыв свою тайну, любовь как бы высвободилась, и Кэсл, не успев откатиться от Сары, тут же заснул. Его последней мыслью было: «Еще есть время: пройдут дни, быть может, недели, прежде чем об утечке сообщат сюда. Завтра – суббота. Впереди целый уик-энд, так что успеем принять решение».
2
Сэр Джон Харгривз сидел в кабинете своего загородного дома и читал Троллопа. Казалось, все предвещало почти полный покой и мирный уик-энд, безмятежность которого мог нарушить лишь дежурный офицер, если поступит срочная депеша, а срочные депеши были крайней редкостью в секретной службе; супруга же сэра Джона пила в этот час чай, не настаивая на его присутствии, так как знала, что, выпей он днем чаю «Эрл Грей», это испортит ему вкус виски «Катти Сарк», которое он пьет в шесть часов. За время службы в Западной Африке Харгривз оценил романы Троллопа, хотя вообще-то романов не читал. Такие книги, как «Смотритель» и «Барчестерские хроники», действовали на него успокаивающе в минуты раздражения, они укрепляли его долготерпение, что так необходимо в Африке. Мистер Слоуп напоминал ему надоедливого и самодовольного комиссара провинции, а миссис Прауди – супругу губернатора [мистер Слоуп, миссис Прауди – персонажи романа английского писателя Э.Троллопа «Барчестерские башни» (1857)].
Сейчас же его разбередила проза, которая, казалось бы, и в Англии должна была, как в Африке, действовать на него успокаивающе. Роман назывался «Как мы нынче живем» – кто-то (он не мог припомнить, кто именно) сказал ему, что по этому роману был снят очень хороший телесериал. Харгривз не жаловал телевидения, однако был убежден, что экранизация Троллопа полюбилась бы ему.
80 
