31 
– Как ни смешно, известно. Его зовут Ник.
– Ник! – Глаза Оуэна недобро сузились. – А фамилия?
– Не знаю, – раздраженно ответила Рут. – В чем дело? Это что, допрос третьей степени?
– Как он выглядит? Сколько ему лет? – Оуэн проигнорировал недовольство Рут.
– Черт возьми, Оуэн, ну какой во всем этом смысл? – пожала плечами Рут. – Ну, лет двадцать пять, наверное. Русоволосый, симпатичное лицо, ростом с тебя.
– Шрам на щеке?
– Откуда мне знать? – Рут задумалась и добавила после паузы: – Да, точно, едва заметный шрам. Но…
Оуэн так ударил кулаком по прикроватной тумбочке, что Рут вздрогнула.
– Дьявол, я знал, что это он!
– Кто – он? – испуганно спросила Рут.
– Кто?! – повторил Оуэн с пылающими от ярости глазами. – Ты еще спрашиваешь? Единственный человек, который может забрать у меня внука. Не догадалась? Это отец Саймона.
Он всегда знал, что настанет день, когда Николас Лоуч объявится и потребует себе Саймона. Мысль об этом была самым страшным кошмаром Оуэна.
Надо было официально усыновить внука, но тогда понадобилось бы найти его отца. А этого Оуэн делать не хотел – не буди лихо, пока спит тихо.
– Но как ты можешь быть уверен, что это именно он? – спросила Рут. – Я ведь его описала довольно смутно.
– Я уверен, – убежденно произнес Оуэн.
– Ты так хорошо его знаешь?
– Я его совсем не знаю и знать не хочу. Он обидел Полу, и будь я проклят, если отдам ему то единственное, что от нее осталось!
– Но если Ник – отец Саймона, то у него есть право видеться с сыном, – робко произнесла Рут.
– Ты просто не знаешь, о чем говоришь!
Наверное, надо было рассказать ей все раньше. Оуэн тяжело опустился на край кровати и, уронив голову на руки, произнес:
– Этот тип заделал моей дочери ребенка… Однажды Пола приехала из университета вся в слезах: когда она сказала своему дружку, что беременна, тот не пожелал ничего слышать. И даже усомнился в своем отцовстве, хотя у нее больше никого не было. Я пытался вытащить из Полы имя ее дружка, но она молчала. Потому что я, наверное, убил бы его.
– Так, значит, ты его ни разу не видел?
– Нет, видел, – мрачно ответил Оуэн. – Когда Саймону было месяца три, Пола случайно проговорилась. Этот Лоуч тоже учился в университете. Я поехал и предупредил подонка, чтобы никогда не смел появляться возле Полы и ее сына. Иначе пожалеет об этом. Я думал, он понял меня. Но, выходит, я ошибся.
– Ты не собираешься наделать глупостей? – встревожилась Рут.
– Убивать его я не стану, если ты об этом. Но я всегда мечтал, как Пола, вся в белом, будет венчаться в церкви, проведет медовый месяц в каком-нибудь экзотическом месте… А этот негодяй все разрушил. Я-то хотел, чтобы дочери в жизни пришлось легче, чем нам с Линн…
– Извини, я не знала, – негромко произнесла Рут. – Ты никогда не рассказывал мне о своей дочери.
– Больно, все еще больно, черт возьми! Я был глупцом, когда решил, что… – Оуэн покачал головой – он едва не сказал, что Рут помогла ему забыть о его несчастьях. Но нет, ничто не поможет: тяжелые воспоминания и боль – этот крест ему нести до конца дней своих.
– Надо ехать домой, Рут.
Оуэн смотрел, как она хмурится: между бровями возникли две тоненькие морщинки, которые ему захотелось разгладить поцелуями. Но этого не будет. Он не должен любить ее.
– Наш настоящий дом не здесь. – И, глядя в удивленное лицо Рут, Оуэн продолжил: – Мы жили здесь поначалу. Но когда наш бизнес начал процветать, Линн захотела дом пороскошнее, и мы купили особняк в Пор-Картье. Просторный, элегантный, Линн полюбила его. А сюда мы приезжали на выходные. Когда Саймон начал ходить, Пола решила, что ему лучше жить здесь. Берти приехала с ней, а Линн и я остались в особняке. После катастрофы я переехал сюда.
– И ты думаешь, стоит вернуться в Пор-Картье? Саймон будет страдать: он очень любит здешний пляж, ты же знаешь.
– Это не очень далеко отсюда, – решительно произнес Оуэн, хотя и знал, что Рут права.
– Но здесь море у самого порога! Шаг из дому, и он уже на берегу. Саймон так любит гулять по пляжу и искать крабов! Что он будет делать в Пор-Картье? Другое дело, когда он пойдет в школу, но сейчас…
Рут явно переживала за Саймона, и поэтому Оуэн восхищался ею. Но все же она не понимала главного.
– Ты забываешь о Нике, – сурово напомнил Оуэн.
– Нет, нисколько, – возразила Рут. – Он пробудет здесь всего две недели. И я уверена, что ничего плохого Ник не замышляет. Он болел пневмонией, решил, что местный воздух пойдет ему на пользу, и приехал сюда. Я даже думаю, что он женат: у него на пальце кольцо.
31 
