46 
– Дай мне свою руку!
Она подчинилась, но пальцы ее предательски дрожали.
– Я помню, что мы сказали друг другу вчера вечером, – прошептал Дориан. – И готов подписаться под каждым своим словом. Но я понимаю, что ты всего лишь подыгрывала мне, говорила то, что мне хотелось слышать. Я не забыл о Гарри.
Констанс открыла рот, чтобы возразить, но он остановил ее.
– И, разумеется, остается Энди. Я вспомнил о ней в ту минуту, когда она вошла.
Слезы подступили к глазам Констанс, но она сдержала их. Так он по-прежнему собирается жениться на Андреа! Комок слез подступил к горлу. Она задыхалась. Не в силах говорить, было выше ее сил, она печально смотрела на него.
– Я думаю, тебе лучше уйти, – сказал он.
– Дориан очень сильный, правда ведь? – спросила Андреа, откусывая бисквит и задумчиво глядя на Констанс.
Они сидели в уличном кафе у большого окна, откуда видны были шагающие мимо пешеходы и проезжающие машины.
– Не сомневаюсь, что он скоро поправится, – кивнула Констанс. – Когда я в первый раз увидела его в больнице, то испугалась, что он не выкарабкается. Но сейчас он уже садится, хотя и с большим трудом.
– Я имею в виду совсем не это, – сказала Андреа. – Я говорю о силе характера. Его не так-то просто сломить, не правда ли?
– Да, конечно, – нахмурилась Констанс, не понимая, куда клонит ее собеседница.
– Ему, надо думать, пришлось вынести в этой жизни много ударов, но он всегда вставал на ноги, отряхивался и снова шел дальше, так ведь?
– Во всяком случае, он не поддавался судьбе, – согласилась Констанс.
– Если так, то он, наверное, перенесет и такую вещь, как расторжение нашей помолвки, правда?
– Энди! – воскликнула Констанс. – Что ты говоришь? Ты же по уши влюблена в него?
– Да!
– Тогда в чем дело?
– В том, что ты все еще любишь его, а он любит тебя, Констанс. И не пытайся отрицать это: я все знаю!
Та на мгновение оторопела, но тут же решительно тряхнула головой.
– Ты ошибаешься, Энди. Между Дорианом и мной ничего не может быть.
Андреа пристально посмотрела на Констанс, глотнула кофе и, положив локти на стол, склонилась к ней.
– Когда я навестила Дориана вчера вечером, врачи не разрешили мне остаться. Они сказали, что я напрасно трачу время, что ему нужно несколько часов, чтобы выспаться, и что мне самой не вредно будет поспать. Но я не смогла уснуть. Я несколько часов подряд мерила шагами гостиничный номер и, в конце концов, решила вернуться в больницу. Я видела, что происходило между вами, слышала, что вы говорили друг другу. И я поняла, что Дориан для меня навсегда потерян, – если он вообще когда-либо был моим.
Констанс смутилась. Она не знала, что сказать в ответ. Ей не верилось, что Энди может быть до такой степени великодушной.
– Ты не знаешь всего, – сказала она, наконец.
– Тогда почему бы тебе не рассказать мне? – тихо предложила Андреа. В ее дымчато-серых глазах не было даже намека на злобу; ей искренне хотелось понять, почему Констанс и Дориан, не переставая любить друг друга, столько лет жили порознь.
Бедная девушка, каково ей было слышать наше объяснение в любви, подумала Констанс, но сама она отдала бы все, чтобы эта сцена повторилась.
– Что заставило тебя развестись с ним? – спросила Андреа.
Сама не понимая, правильно ли она поступает, Констанс неохотно начала рассказ, и чем дольше она говорила, тем труднее ей было сдерживать слезы.
– И ты ничего не рассказала Дориану? – изумилась Энди.
Констанс отрицательно покачала головой.
– Я не могла. Я думала, что между нами все кончено, – сказала она, скривив губы. – Пока не столкнулась с ним снова.
Она торопливо вытерла щеки бумажной салфеткой.
– Ты знала, что он все еще любит тебя?
– Да. Он говорил мне.
– И из-за своего бесплодия ты отреклась от него?
– Да! – Голос у Констанс сорвался.
– И по-твоему, это было честно по отношению к Дориану?
– Разумеется, – уверенно кивнула Констанс. – Он хочет иметь детей, Энди, и тебе это известно. Прошу тебя, выбрось из головы все, что я тебе только что рассказала! Стань его женой, подари ему семью, о которой он мечтает и которую заслужил. Я ему не пара, Энди. Неужели ты не понимаешь этого? – Она отвернулась, утирая слезы.
Констанс уже жалела о своей откровенности. О Боже, мысленно взмолилась она, унеси меня отсюда, забери куда-нибудь, помоги выпутаться из этой неразрешимой ситуации!
46 
