25 
— Джон! Давно ты стоишь здесь?
На какую-то долю секунды Дороти заметила блеск в его глазах, но, возможно, это ей только показалось. Ее охватило внезапное беспокойство.
— Достаточно долго, чтобы определить, как тебе пошел бы этот фартук, если бы под ним ничего не было надето.
Дороти надела первый попавшийся фартук миссис Смит, чтобы случайно не испачкать шелковую блузку. Она мысленно взглянула на себя глазами Джона — фартук прикрывал бы ее лишь спереди и сзади, а вот с боков...
Дороти зарделась от смущения. Теперь, когда у нее не осталось ни малейших сомнений в том, что Джон сошелся с Фионой, ей были не совсем приятны его игривые замечания. Неужели он пытается столкнуть их с Фионой лбами? Глупая затея!
— Я думала, ты работаешь у себя в кабинете.
— Мне никак не удавалось сосредоточиться.
Ну да, мешали мысли о Фионе, подумала Дороти. Наверное, мучительно пытался определить, чем та занимается. Но если Джон опять попытается добиться близости со мной, придется его огорчить. У меня нет ни малейшего желания наступать дважды на одни и те же грабли.
Но, против ее воли, тело Дороти жаждало ласк и объятий Джона. Она живо представила, как руки Джона ласкают ее, и грудь заныла от сильного желания.
— Ужин скоро будет готов, — довольно спокойным голосом объявила Дороти, удивляясь своей выдержке. — Если хочешь, можешь выпить что-нибудь в качестве аперитива, чтобы расслабиться.
— Неплохая мысль. Тебе что-нибудь налить?
— Нет, спасибо. — Дороти хотела сохранить ясную голову, чтобы иметь силы сопротивляться в случае чего.
Она все еще не понимала, почему Джон неожиданно изменился после той чудесной близости. Им всегда было хорошо в постели. Пожалуй, именно на этом и держался их брак. Должно быть, они приняли за любовь всего лишь чувственное влечение, и Джон, поняв это, пытается подавить его. Но не всегда успешно, как, например, вчера.
Джон вернулся с двумя наполненными стаканами, в которых плавали кусочки льда и дольки лимона.
— Я не люблю пить в одиночестве.
Дороти не могла не признать, что джин с тоником будет ей как нельзя кстати. В кухне стало нестерпимо жарко от работающей духовки, и Дороти почти залпом осушила свой бокал, слишком поздно осознав свою ошибку — почти сразу же ее повело от алкоголя, выпитого на пустой желудок.
— Налить еще?
Бокал Джона был пуст лишь наполовину.
— Нет, мне, пожалуй, достаточно.
— Может, открыть к ужину бутылку хорошего вина?
Дороти бросила на него подозрительный взгляд.
— Ты что, собрался споить меня?
— Ну что ты. — Джон чуть заметно улыбнулся. — Я предпочитаю, чтобы мои женщины осознавали свои действия.
Надо же, «мои женщины»! Сколько же их у него было кроме Фионы и меня? — подумала Дороти. Но, возможно, это просто к слову пришлось и я слишком уж болезненно реагирую?
— Я тоже предпочитаю контролировать свои поступки, — призналась она.
— Но у тебя не всегда получается.
Дороти зарделась: на что он намекает? Такого у нее ни с кем не случалось, только с Джоном, и ему это прекрасно известно. Майк и близко не возбуждал ее так, как Джон.
— Почему ты смутилась? Твое самообладание мне всегда очень импонировало.
— И до сих пор импонирует? — с легкой иронией уточнила Дороти.
— Есть вещи, которые непросто забыть. — Несмотря на многозначительный тон, лицо Джона оставалось бесстрастным. — Как, например, этот запах гари.
Дороти вскрикнула и обернулась к плите. Из духовки валил дым. Видимо, от цыпленка остались лишь угольки.
— Это все из-за тебя! — набросилась Дороти с упреками на Джона. — Нечего было отвлекать меня разговорами.
— Мне нравится, когда ты злишься.
Дороти чуть не застонала: ну зачем он снова втравливает ее в эту опасную игру?
— Вот сейчас как запущу в тебя сгоревшим цыпленком, и ты вмиг изменишь свое мнение, — огрызнулась она. — Выйди из кухни и дай мне все спокойно убрать.
— Может, лучше я? — Джон поставил бокал на стол и сделал шаг к Дороти.
— Нет! Выйди отсюда и оставь меня наконец в покое! — Она почти визжала, ее чувства были на пределе, так что Дороти не владела собой.
Но Джон все же подошел и попытался взять из ее рук противень. Дороти резко рванула противень к себе, и обугленные останки цыпленка оказались на полу.
— Смотри, что ты натворил! — вскричала Дороти и, к своему ужасу, разревелась.
25 
