12 
Гвидо повел ее в кафе рядом с небольшим каналом, такое тихое, что, казалось, суета мира не проникала туда. Выбрав столик на террасе, они сели, и Гвидо подозвал официанта. Пока он делал заказ, активно жестикулируя и время от времени бросая на Далси внимательные взгляды, она пыталась понять, на каком языке он говорит.
— Вы говорили на итальянском? — спросила она, как только официант отошел.
— На венецианском диалекте, — поправил её Гвидо.
— Господи, такое ощущение, будто это совсем другой язык.
— Фактически, так и есть.
— Наверное, туристам бывает ужасно неприятно приехать сюда, выучив что-то по-итальянски, и обнаружить, что все вокруг говорят на непонятном языке, — заметила Далси.
— По правде говоря, большинство венецианцев знают английский и, конечно же, итальянский. Впрочем, — добавил Гвидо, — между собой мы разговариваем только на венецианском диалекте.
— Прямо-таки особая страна, — задумчиво произнесла молодая женщина.
— Безусловно, — его голос был преисполнен гордости. — Венеция когда-то была независимой республикой, не просто итальянской провинцией, но суверенным государством. Мы ощущаем это до сих пор.
На его лице была видна беззаветная любовь к родному городу. Далси очень хотелось, чтобы он говорил еще и еще, но тут подошел официант, и Гвидо замолчал. Молодая женщина испытала нечто вроде разочарования и пообещала себе снова вытянуть его на разговор о Венеции.
Взглянув на то, что принес официант, Далси поняла, почему у ее спутника был такой озорной вид, когда он делал заказ. Перед ними на столике стояли две огромные креманки с мороженым, ванильным и шоколадным.
— Шоколадное — мое самое любимое, — объяснил он.
— А вы думаете, мое какое? — улыбнувшись, спросила Далси.
— Не беспокойтесь, — правильно понял ее Гвидо. — Ради вас я готов есть одно ванильное.
Молодая женщина рассмеялась, но быстро одернула себя. Ей следовало играть совсем другую роль — холодной, богатой дамы. Ее глаза встретились с глазами ее собеседника, он явно хотел ее о чем-то спросить.
— И все-таки, как вас зовут? — в его голосе звучало нетерпение.
— Далси… — она притворилась, что не хочет говорить остальное.
— Далси и все? — Гвидо был настойчив.
— Леди Далси Мэддокс, — сдалась молодая женщина.
Он приподнял левую бровь.
— Вы аристократка?
— Не то, чтобы очень…
— Но у вас есть титул? — Ему хотелось все знать до конца.
— Титул принадлежит моему отцу. Он лорд.
На лице Гвидо появилось какое-то странное выражение.
— Лорд… — повторил он. — То есть вы дочь лорда?
— Да, я дочь лорда.
У нее мелькнуло ощущение, что он что-то скрывает от нее.
— И, конечно, вы не хотели мне об этом говорить, — сурово произнес он. — Я понимаю.
— Что вы понимаете? — в раздражении спросила Далси.
Он пожал плечами.
— Далси может поступать, как ей заблагорассудится, но леди Далси не должна позволять думать простому гондольеру, вроде меня, что он ее подцепил.
— Вы не подцепили меня, — возразила молодая женщина. — Неважно, как мы познакомились, но я рада, что мы это сделали.
— Признаться, я тоже, — отозвался Гвидо. — И мне нужно многое вам сказать. Но я не могу сказать все сейчас. Еще слишком рано.
— Еще слишком рано, чтобы вы поняли, что хотите мне сказать?
Гвидо покачал головой.
— О нет, — тихо произнес он. — Совсем не рано.
Глава третья
— Вы должны простить меня, если я слишком много говорю о Венеции, — улыбнулся Гвидо. — Но ведь каждый, наверное, испытывает схожие чувства по отношению к родному городу.
— Я в этом не уверена, — задумчиво ответила Далси. — Не могу сказать, что чувствую нечто подобное по отношению к Лондону.
— Так вы из Лондона? — спросил он.
— Сейчас, да, я живу в Лондоне, но воспитывалась я в поместье моего отца.
— Ну конечно же… И у вашего отца большое родовое имение? — с усмешкой поинтересовался Гвидо.
— Огромное, — согласилась Далси. Про то, что оно давным-давно заложено, она говорить не стала.
— Значит, вы росли не в городе. — Он явно добивался от нее рассказа о себе.
— Да. Я до сих пор вспоминаю, как же там было спокойно и хорошо, — начала Далси. — Часто на рассвете я просыпалась, подбегала к окну и смотрела на деревья в саду, окутанные густым туманом. Мне всегда казалось, что это дружелюбные великаны идут ко мне в гости. Постепенно полусумрак раннего утра начинали пронизывать яркие лучи разгорающегося солнца, великаны превращались опять в деревья, а я находила утешение в том, что придумывала разные фантастические истории… — Молодая женщина умолкла, смущенная своей откровенностью перед незнакомым человеком. Гвидо ободряюще взглянул на нее.
12 
