очень нудно 
44 
И не мудрено… Сначала белокурый верзила застрелил перед строем одного из зэков. Затем он же сообщил специально отобранному контингенту осужденных убийственную новость: «Вы все больны СПИДом!..»
Это называется: из огня да в полымя.
Чего уж греха таить, поначалу Сергей запаниковал.
Натурально ощутил, как волосы зашевелились на голове (хотя и стрижен наголо)… Раньше казалось, что хуже того, что уже произошло с ним, случиться не может. Оказывается, очень даже может.
Чуть оклемавшись, он подумал, что здесь что-то не так. Возможно, он и поверил бы «блонду», если бы не одно «но». Если бы не то хладнокровное убийство, состоявшееся при свидетелях, в самом факте которого, в том, как все это было обставлено, сквозило что-то запредельное, выходящее даже за рамки тех писаных и неписаных законов, что формируют жестокую действительность российских тюрем и колоний…
Здесь они явно перегнули палку, хотя цель такой акции лежит на поверхности: устрашить, парализовать волю страхом, сделать всех вместе и каждого по отдельности максимально послушными и покладистыми… Пусть даже их, как стадо овечек, погонят гуртом на убой.
«Ничего… еще поборемся! – шептал он, как заклинание, про себя. – Не может быть, чтоб на свете не было справедливости!»
Утром следующего дня, впервые со времени бузы, ему не подали завтрак в камеру, а отвели, как и всех прочих, в столовку. Двое из номерных отсутствовали: не было Крысы и «В1», имени которого либо прозвища Анохин не знал. Остальные зэки сидели как в воду опущенные… Кроме Гамадрила, разве что, чье жадное сопение и чавканье разносилось по всему помещению пищеблока.
Охранники не позволили зэкам встать из-за стола, пока каждый из них не проглотил целиком свою пайку.
Вернувшись в «номер» после утренней прогулки, Анохин продолжил мерить ногами камеру – четыре шага в одну сторону, столько же в обратную…
Как их с Ольгой привезли в близлежащее отделение милиции, Анохину запомнилось смутно. Кажется, ему надели на руки браслеты, а затем еще и натянули на голову непроницаемый полотняный мешок.
Более или менее очнулся он, когда его привязали к стулу, с вывернутыми назад руками и стальными шипастыми браслетами на запястьях. Помещение, в котором он оказался, было не то чтобы просторным… Просто в нем почти не было мебели: стол, пара крепких стульев и еще массивный, в человеческий рост, металлический сейф.
Пришел в себя он, кажется, после того, как ему в лицо плеснули воды.
– Федотов… и ты, сержант! – распорядился коренастый и не такой уж молодой, лет около сорока, мент в чине майора милиции. – Еще кто-нибудь останьтесь с ними! Займитесь пока… этим! Вышибите из него все, что нам нужно… да хоть с мозгами! А я пока с киллершей потолкую…
В помещении остались трое ментов, включая злющего старлея, фамилия которого, следовательно, была Федотов.
И еще привязанный к стулу соотечественник этих троих, оказавшийся вместе с женой в Москве случайно, проездом, и угодивший, неведомо по какой причине, в серьезный переплет.
– Послушайте!.. Это ошибка! – превозмогая адскую головную боль, сказал Анохин. – У меня в кармане документы! Сначала проверьте все хорошенько! Вы нас явно с кем-то спутали… Есть же законы, наконец! Кстати… а где моя жена?!
Мент Федотов тут же ударил его кулаком, затянутым в перчатку, по левой скуле. Вроде бил без замаха, но у Анохина сначала сыпанули искры из глаз, а вслед и колокольчики затренькали в ушах…
– Погоди распускать руки! – сказал Анохин, чувствуя во рту солоноватый привкус крови. – Говорю же вам, проверьте наши документы!
Оказалось, что документы, по крайней мере его, Анохина, уже перекочевали от него к ментам (третьим в помещении из местных сотрудников, кроме старлея Федотова и сержанта, был мужик лет тридцати, одетый в цивильное… вот он-то и завладел документами Анохина).
– Херня! – сказал он, передавая комплект документов Федотову. – Документы липовые! Тут и к бабушке не ходи…
Федотов, даже не став их рассматривать, бросил пачку документов, в числе которых был и военный билет капитана Анохина, в ящик казенного стола.
– Ясный х… что липовые! – зло оскалив зубы, сказал Федотов. – Тварь, что грохнула нашего Малькова и ранила базарного охранника у входа на Рижский, явно где-то сбросила свой ствол! И ты посмотри, какая хладнокровная, сука! Типа она цветочки перед закрытием рынка прикупила… вроде как порядочная телка! Мальков наш, как обычно, к закрытию туда пришел… Один из азеров и охранник рынка к нему подошли, значит, со всем уважением. А эта гадина к ним подобралась, и шмальнула из «бесшумки»!.. «хлоп!», «хлоп!!» Почти всю обойму захреначила именно в Малькова! А потом спокойненько себе пошла на выход… Да только от нас, падаль, хрен уйдешь!
44 
