очень нудно 
37 
– Могу я задать тебе личный вопрос?
– Конечно. Ты же моя невеста, по крайней мере еще на несколько дней.
Нет, конечно, она не его невеста. Правда, им предстояло стать родителями. Лорен считала, что это дает ей право знать.
– Ты когда-нибудь был женат?
Рей уставился на нее с непонятным выражением лица. Долго молчал; она уже засомневалась, ответит ли он вообще. Но в конце концов он встал и, взяв ее за руки, отвел к дивану.
– Если мы намерены говорить о чем-то серьезном, стоит устроиться поудобнее.
Не выпуская ее рук, Рей опустился на диван и усадил Лорен рядом с собой. Однако по-прежнему не мог начать. Перебирал ее пальцы, наблюдая, как они переплетались с его пальцами.
– Догадываюсь, кто-то сообщил тебе об этом на дне рождения? – В словах слышалась горечь. – Прошло пятнадцать лет, я получил четыре премии, но до сих пор не смог до конца это пережить.
Ладно, он не собирался ничего отрицать. Впрочем, Лорен никогда не слышала, чтобы женитьбу называли «это».
– Значит, ты был женат?
– Нет.
Она почувствовала нелепое облегчение. Конечно, смешно. И совершенно необоснованно. Странно и даже нездорово, если мужчина его возраста ни разу не вступал в серьезные отношения с женщинами. Значит, предпочитал вести себя осторожно. Из чего вовсе не следует, что у него не было личной жизни. Или он никогда не любил женщин, с которыми проводил время.
Хорошо. Допустим, в их отношениях не было ничего, кроме физического влечения, и за этой фиктивной помолвкой не скрывается более глубоких чувств. Но она не так глупа, чтобы считать, будто его отношения с женщинами никогда не шли дальше этого.
И все же он никого не любил настолько, чтобы жениться. Это кое о чем говорит. Лорен надеялась, что его рассказ ответит на ее вопросы. Беспокойство нарастало, а он продолжал молчать. Обдумывал?
– Болезненные воспоминания?
– Да. – Его голос хрипел.
– Ты не обязан об этом говорить, если не хочешь.
Если бы он передумал, она бы чувствовала себя разочарованной, но заставлять его не стала бы. Во всяком случае, пока у нее есть секреты, которыми она не хотела делиться.
– С тех пор прошло столько лет. У меня такое чувство, что это случилось с кем-то другим. Я был совсем мальчишкой.
– Это произошло пятнадцать лет назад, теперь ты действительно другой человек. Взрослея, мы все меняемся. Я знаю, что сейчас совсем не такая, какой была, когда поступила в университет.
Рей вздрогнул, и она поняла: он подумал о том, что ей пришлось пережить. Его челюсти крепко сжались. Но он заговорил.
– Я готовился к поступлению в Калифорнийский университет, где мне обещали стипендию, когда мой мир рухнул. Камилла, моя девушка, объявила, что беременна.
Лорен стиснула его руку. Хотя со слов Мамо она знала, что в этой истории замешан ребенок, слова Рея подействовали как удар в солнечное сплетение.
Другая женщина носила его ребенка.
Это известие вызывало боль. У нее так свело горло, и она не могла вымолвить ни слова. Так не должно быть. Их связь совсем не любовный роман. То, что последние дни они почти все время проводили вместе, создавало иллюзию близости. На самом деле ничего не изменилось.
Рей провел по ее запястью.
– Наши вялотекущие отношения то прерывались, то возобновлялись, в основном потому, что она требовала постоянного внимания, а меня интересовала только возможность снимать кино. Никто из нас не смотрел на эти отношения как на что-то долговременное. По крайней мере, я так думал. Камилла знала, что я собираюсь ехать в Лос-Анджелес, даже без стипендии. Калифорнийский университет, бесспорно, дает самую лучшую школу кино и телевидения в мире.
– Помню, я читала о тебе статью. Ты получил премию за документальный фильм о детях, сбежавших из дому, и она обеспечила тебе стипендию.
– Да, именно после этого я понял, что у меня есть шанс поступить в университет. Премия была очень престижной, и вместе с наградами, которые я получил за короткометражные фильмы, давала достаточные основания для получения стипендии.
Окончив университет, Рей сделал одну из самых успешных карьер в Голливуде. Но это все. Должно быть, с ребенком что-то случилось. Или не было никакого ребенка?
– Неужели Камилла наврала тебе о беременности?
– Нет. Мамо бы знала.
Рей налил себе вина. Подняв бутылку, безмолвно спросил, не хочет ли Лорен присоединиться. Она отказалась. Он отпил глоток и уставился в окно.
– Все мои планы рушились. Меньше всего я хотел ребенка. Но меня вырастили бабушка и тетя – обе вдовы, матери-одиночки. Я слишком хорошо знал, как им было тяжело. Они учили меня отвечать за свои поступки. Я не мог плюнуть на все, чему меня учили, и бросить своего ребенка.
37 
