21 
Рахим превратился в соляной столп, хотя внутри все кипело от ярости. Аллегра на секунду прикрыла глаза, осознав, что только что разрушила все шансы на получение шкатулки для деда.
– Уверяю вас, я никогда не играл никаких ролей. Я унаследовал Дар-Аман в нынешнем состоянии, когда взошел на трон шесть месяцев назад…
– И тогда вы начали перемены, но вы ведь были наследным принцем с момента рождения.
Его улыбка была так же холодна, как и его взгляд.
– Вы плохо делаете уроки, мисс Ди Сионе. Иначе вы бы знали, что меня не было в стране пятнадцать лет. Я вернулся лишь полгода назад.
Эти слова шокировали ее, как и формальное обращение.
– Хотите сказать, что ваш отец нес ответственность за все происходившее в стране. И вам не приходило в голову, что наследный принц мог бы оказать своему народу помощь и проявить о нем заботу, зная, в каком состоянии пребывал ваш отец. Вы же предпочли вести беззаботную и веселую жизнь за океаном.
Его голова дернулась, будто она его ударила. Затем он взглянул на нее с ледяным презрением.
– Поосторожнее с оскорблениями. Я никогда не снимал с себя ответственности за страдания моего народа. Да, меня долго не было, и сейчас я пожинаю плоды своего отсутствия, пытаясь восстановить страну и помочь народу.
В его тоне Аллегра уловила нотки полной незащищенности, и сердце ее заныло при напоминании о скорой потере и в ее жизни. При мысли о дедушке она поспешно поднялась с дивана.
– Но я все еще правитель моей страны, и как гость, вы должны оказывать мне уважение.
Аллегре стало очень стыдно.
– Я прошу прощения.
Его глаза сузились.
– За что конкретно вы извиняетесь?
– Естественно, за страдания вашего народа. Но, Рахим…
Он застыл.
– Мы больше не друзья, прошу вас обращаться ко мне официально, – отрезал он.
У Аллегры перехватило дыхание.
– Я… Ваше высочество, мне хотелось бы поговорить о шкатулке, если…
Рахим выругался по-арабски.
– Потрясающе! Вы хотели смягчить меня, выразив фальшивое сочувствие моей стране, прежде чем назвать причину вашего визита.
Аллегра ахнула.
– Мой интерес был искренним!
Он нетерпеливо взмахнул рукой.
– Почему я должен вам верить? Вы прибыли сюда обманным путем.
– Что?
– Вы сказали мне по телефону, что прибываете в Дар-Аман в качестве главы фонда Ди Сионе, – скрипуче усмехнулся он. – Коварная уловка. Вы всегда к таким прибегаете для достижения своих целей?
Лицо Аллегры пылало от стыда. Он прав. В этот раз она именно так и поступила.
– Пожалуйста… это важно, – умоляющим тоном произнесла она.
Он нахмурился.
– А для меня важен мой народ, мисс Ди Сионе. А я тут теряю с вами время.
Отчаяние охватило Аллегру.
– Рахим, – начала она, но, увидев его сжатые губы, поправилась: – Ваше высочество, я готова предложить вам за шкатулку все, что захотите.
Он изумленно уставился на нее, не сводя глаз целую минуту. Затем, приблизившись почти вплотную, спросил с презрительной насмешкой:
– Вы проехали полмира из-за какой-то безделушки. Она действительно так важна для вас?
– Да.
– И вы думаете, что я брошу все, чтобы заниматься подобной ерундой?
Ну, я…
– Кажется, в этой истории мы оба проигравшие. У вас не было намерения предложить мне помощь фонда, а у меня есть гораздо более важные дела, чем охотиться за безделушками. Вы, надеюсь, согласны, что я мог бы использовать время с большей эффективностью. – Он взглянул на ее запястье и продолжил: – Уже поздно. Мне нужно работать, наверстывать потраченное впустую время. Мой помощник проводит вас до апартаментов. Утром водитель отвезет вас в аэропорт. Мы больше не увидимся.
Он направился к выходу. Аллегра не находила нужных слов. Рахим был уже почти у двери, когда она воскликнула:
– Вы отказываете умирающему в последнем желании?
Рука Рахима замерла на дверной ручке. Он медленно повернулся.
– Простите?
– Шкатулка… это для моего дедушки. Он владел ею в прошлом. Пожалуйста, он умирает, понимаете…
Если она надеялась на сочувствие, то достигла противоположного эффекта. Холеное лицо Рахима окаменело, а в глазах горело осуждение.
– Больше, чем уловки, я ненавижу игру на чувствах. Вы только что разрушили последний шанс получить желаемое. Если бы я и захотел заняться поиском вашей шкатулки среди тысяч подобных, а я не хотел, то сейчас вы получили окончательный отказ. Спокойной ночи.
Он вышел. В кабинете висела звенящая тишина, нарушаемая лишь прерывистым дыханием поверженной Аллегры.
21 
