очень нудно 
55 
– Хочу признаться вам,- заговорила Виктория,- я с удовольствием принимаю приглашение. Впервые в жизни я буду находиться рядом с настоящими графом и графиней.
***
– Вы похожи на кого угодно, только не на араба.
– О! Даже так!- удивился принц.- Почему?
– У вас голубые глаза,- ответила Марина.
От удовольствия Хадад рассмеялся. Она была не только точной копией Мэрилин, но совершенно не скрывала своих мыслей. В этом женском теле жила душа ребенка.
«Кадиллак» медленно ехал по Круазетт. Между коленями Марина зажала один из многочисленных корабликов, сделанных из пятисотфранковых ассигнаций.
– Вы в Каннах одна?
– Да.
– Чем занимаетесь в жизни?
– Ничем. Я ничего не умею делать. А вы?
– Я тоже. Ничего! Вы приехали с друзьями?
– Нет. Меня пригласил какой-то старикашка. Он оплатил дорогу.
– Старикашка?.. Какой-то старикашка?- с подозрением спросил Хадад. Несмотря на ее внешность, она, возможно, проститутка, которых здесь более чем предостаточно.
– Очень неприятная рожа! Извращенец. Он содержит Пэппи, мою подружку.
– Но пригласил-то он вас?
– Ну и что? Все произошло в течение пяти минут… Я жила тогда в квартире Пэппи.
– А почему не у себя?
– У меня нет квартиры.
– Где же вы живете?
– Где придется. Это зависит от парней, с которыми я встречаюсь. Поссорилась с Аленом, ушла к Гарри. Затем возвратилась к Алену, но у него не работал душ… Я пошла к Пэппи и там встретила этого старого маразматика. Он купил билет на самолет…
– Как это?..
– Вот так.
– Почему вы сказали, что он извращенец?
– Он любит смотреть, когда я занимаюсь спортом.
– Теннис? Гольф?
– Отжимание. Люблю делать отжимания.
– А где он… этот маразматик?
– Здесь, в «Мажестик». Он приехал с женой.
– Думаю, что за все платит он.
– Конечно! Не я же,- хихикнула Марина.- У меня нет ни цента.
– Марина, я не спал всю ночь… Сейчас я собираюсь поесть вместе с друзьями. Не хотите присоединиться к нам?
– Нет. Я хочу забрать свою шляпу, забыла ее в номере…
– Сегодня вечером состоится благотворительное представление. Я вас приглашаю.
– А как надо быть одетой?
– Вечерняя одежда… длинное платье…
– Тогда пустой номер. У меня только юбка и джинсы.
– Это легко поправить,- сказал Хадад.- Мой шофер и секретарь будут сопровождать вас по магазинам. Покупайте все, что понравится, не стесняйтесь.
– Правда?
– Правда. У вас есть драгоценности?
Марина рассмеялась.
– Зачем?
– Они вам не нравятся?
– Плевать! Это старит.
– Купите самые лучшие из тех, которые вам понравятся: Ван Клиф, Жерар Картье, Бушрон… У вас только одна трудность – выбрать! Я хочу, чтобы вы выглядели красивее королевы!
Он взял ее руку и поцеловал кончики пальцев.
– Вы так удивительно похожи на Мэрилин Монро!
Марина резко выдернула руку.
– Черт! И вы! Все говорят одно и то же! Когда же это закончится?!
***
Цезарь осторожно постучал в дверь кабины.
– Мэнди? Это Цезарь ди Согно. Вы там голая или можно войти?
– Я – голая! Входите!
– Секунду!- послышался голос Хюберта.
Он торопливо набросил на тело жены халат красного цвета.
Мэнди пожала плечами.
– Цезарь знает мое тело лучше, чем вы.
– Это еще не довод,- занервничал Хюберт.- Входите!
– Самая очаровательная пара на Лазурном берегу! Граф, я знаю вас уже десять лет, и с каждым годом вы выглядите на два года моложе! Что касается Мэнди… нет слов…
Он легко, по-дружески потрепал ее по затылку.
– Ты была удивлена, если бы узнала, сколько женщин завидует твоей красоте. Ты самая красивая!
– На самом деле? Кто, Цезарь, кто?
– Расскажу сегодня вечером. Вы собираетесь на представление?
– Мы будем за одним столиком с четой Синьорели.
– Нет, Хюберт, нет! С ними вы умрете от тоски!
– Ты хочешь что-то предложить?- спросила Мэнди.
– Еще бы! Можно провести время с очень веселыми людьми!
– С кем?
– Например, с Гольдманом, продюсером…
– Мне кажется, что он еврей,- забеспокоился граф.
– Никто не совершенен,- парировал Цезарь.- Он не заразный и к тому же – гений, и принадлежит к белой расе. Будут Хакетты, Прэнс-Линч и авиационный магнат Онор Ларсен.
– Слишком поздно отказывать Синьорели…
– Хюберт,- раздался голос Мэнди,- мы их видим чуть ли не ежедневно. Я люблю смену лиц!..
– «Членов»,- уточнил про себя Цезарь.
55 
