48 
От сильной боли Элли закричала:
– Леоницио…
Он тут же схватил ее руки.
– Я здесь, cara.
– Не уходите.
– Вы позволите мне остаться? – спросил он у врача. – Я не могу ее оставить.
– Если ей это так необходимо, то вам лучше остаться, – согласился врач. – Но прошу вас…
– Обещаю, я ни во что не буду вмешиваться.
У Элли снова вырвался крик. Теперь сомнений не осталось – начались схватки. Она не отпускала от себя Леоницио, смотрела прямо ему в глаза.
– Уже скоро, – шептал он. – Скоро у нас будет ребенок.
Если бы только ее страдания закончились! Какая мука видеть ее боль и знать, что он ничем не может ей помочь! Он бесполезен. Абсолютно бесполезен.
Время тянулось медленно. На несколько минут схватки отступали, но тут же начинались заново, изматывая ее.
– Сколько это может длиться? – спросил Леоницио, тоже вконец измученный.
– Уже скоро, – ответил врач. – Совсем скоро.
Наконец появился ребенок. Леоницио с трудом разглядел крошечное тельце, оно показалось ему неподвижным, и он молча стал молиться.
И вот это произошло – раздался крик, громкий крик, и все заулыбались с облегчением.
– Замечательно, – воскликнул врач, внимательно осмотрев младенца. – Это девочка. Она немного маловата, но выглядит здоровой.
Леоницио наклонился к Элли.
– Слышишь, carissima? У нас дочь. Чудесно, правда?
Но глаза Элли были закрыты, и она лишь что-то пробормотала.
– Элли… – позвал он.
– Вам придется сейчас выйти, – строго заявил врач. – Она теряет много крови и необходимы срочные меры.
Леоницио был готов рвать на себе волосы. Он не вынесет, если уйдет от Элли! Глаза у нее были по-прежнему закрыты, и он не знал, слышит ли она что-нибудь. Нагнувшись, он поцеловал ее в лоб, в щеки, в губы.
– Я вернусь, – прошептал он. – Ты только пообещай, что будешь здесь, будешь меня ждать.
Леоницио вышел в коридор и опустился на стул поближе к двери.
Элли ускользает от него, оставляя ему ребенка, которого он так желал. Ребенок – сейчас он понял это – никогда не утешит его, если он ее лишится.
Он вздрогнул – дверь родильной палаты открылась, и вышла медсестра, везя перед собой маленькую каталку.
– Я забираю вашу дочь в отделение интенсивной терапии для младенцев, – сказала она. – Девочка родилась на месяц раньше, но в остальном с ней все в порядке.
Леоницио посмотрел на крохотное существо с закрытыми глазками.
– Моя малышка, – прошептал он. – Моя. И Элли. – Он наклонился ближе. – Твоей маме скоро станет лучше, и она возьмет тебя на руки.
В дверях появился врач:
– Войдите, пожалуйста.
– Она… что с ней?
– Все еще большая потеря крови. Мы делаем все возможное, но…
– Что значит – но? Она же не может умереть… она не должна умереть…
– Мы постараемся этого не допустить.
– Вы… сможете?
– Надеюсь, но пока что не могу вам этого пообещать. Входите.
Леоницио вошел в палату. Элли лежала неподвижно.
– Элли, – прошептал он. – Элли, ты меня слышишь?
– Да…
Она произнесла это еле слышно, но движение ее губ внушило Леоницио надежду.
– Это я, Леоницио. Я здесь. Я всегда буду с тобой. А ты – со мной. Я не могу тебя потерять. Я не вынесу этого. Пообещай не оставлять меня. Обещай.
Она наконец открыла глаза. Он приблизил к ней лицо, с отчаянием ища хоть какой-то знак, что она его слышит. Но она посмотрела на него затуманенным взглядом.
– Обещай мне, – судорожно повторил он. – Я не вынесу жизни без тебя. Я тебя люблю.
– Любишь меня? – прошептала она.
– Конечно. Неужели ты не знала?
– Нет…
– Но сейчас ты знаешь. Пожалуйста, скажи, что меня слышишь. Понимаешь. Пожалуйста!
Ответа он не получил. Ее глаза снова были закрыты, и он пришел в ужас, подумав, что она умерла. Но нет – она дышит. Она жива, но уходит в другое измерение, и он должен найти в себе силы терпеливо ждать, когда она вернется к нему.
Но она может и не вернуться. Она близка к смерти, и Леоницио охватило отчаяние, что его мольбу она не услышала. И возможно, так и не услышит.
Он наклонился к ней, почти касаясь ее лица.
– Где бы ты ни была, – зашептал он, – вернись ко мне. Пожалуйста, вернись. Пожалуйста, Элли, не оставляй меня.
Элли казалось, что она бродит по коридору, а кругом тени. Она здесь никогда не была и не знала, что ждет ее дальше, она лишь слышала странные голоса. Один голос звучал, как голос Леоницио: «Элли, ты меня слышишь?»
48 
