39 
– Тебе понравилась фотосессия? – спросил Чезаре.
– Нет. Я не гожусь для глянцевых журналов.
– Но ты потратила уйму времени на приготовления. – Чезаре искренне удивился, проявляя полное непонимание, свойственное мужчинам, которым, прежде чем надеть смокинг, достаточно побриться и принять душ.
Зеленые глаза Лиззи скользнули по толпе гостей, и она грустно вздохнула: женщины явно не пренебрегли услугами парикмахеров и стилистов, о чем она даже не подумала. Впрочем, важен ли Чезаре ее имидж? Или он собирается подвергнуть ее унизительному сравнению с его прежними любовницами? Лиззи не удержалась, залезла в Интернет и с тоской выяснила, что в последние годы Чезаре проводил много времени в компании известных моделей, олицетворявших женскую красоту. Может быть, ей стоило уделять больше внимания своей внешности, чтобы не так сильно проигрывать в сравнении?
Внимание присутствующих было обращено на Чезаре, возглавлявшего благотворительный комитет. Толпа расступилась, и к ним поспешила невероятно красивая брюнетка в очень узком розовом платье с прозрачной шифоновой накидкой, не скрывавшей великолепную фигуру с округлыми формами. Чезаре представил женщин друг другу.
– Наша хозяйка, графиня Серафина Руффини. Моя жена – Лиззи.
– Добро пожаловать в мой дом, Лиззи, – пропела Серафина, посылая воздушные поцелуи, имитируя приветливую улыбку.
Шок сковал Лиззи. Она была зла на Чезаре, не предупредившего ее о том, что прием будет проходить в доме его бывшей любовницы. Не подозревая о ее чувствах, муж стоял рядом и обсуждал проблемы онкологии с пожилым человеком, вероятно, доктором, в то время как Лиззи пыталась вести светскую беседу с женой доктора, которая плохо говорила по-английски. Наверное, стоит выучить итальянский, думала Лиззи. Она невольно следила глазами за Серафиной, развлекавшей группу гостей в другом конце зала. Оттуда часто доносился смех.
Чезаре признался, что его бывшая подруга очень красива, и не шутил. У Серафины были миндалевидные темные глаза, кремовая кожа и алые, изогнутые как лук купидона губы, приводящие в восторг мужчин. Еще более неприятно было то, что Серафина вращалась в тех же кругах, что ее муж. С другой стороны, он расстался с Серафиной более десяти лет назад, напомнила себе Лиззи. Вряд ли он до сих пор сожалеет о том, что потерял.
Из разговора с одним из гостей, хорошо говорившим по-английски, Лиззи узнала о большом вкладе Серафины в благотворительный проект. Она не только согласилась стать патронессой фонда, но и предоставила свой роскошный особняк для светского приема по сбору пожертвований. Графиня, как выяснилось, оказала неоценимую услугу фонду в плане пиара в средствах массовой информации, повысив шансы собрать достаточно средств на хоспис для безнадежно больных детей.
В переполненном зале становилось нестерпимо душно. У Лиззи на лбу выступила испарина. Сжимая в пальцах стакан воды, она смотрела в дальний конец зала на широко распахнутые двери на террасу. У нее вдруг закружилась голова, к горлу подступила тошнота.
– Извините меня, – обратилась она к собеседнику, – мне надо выйти на воздух.
Лиззи надеялась, что ночная прохлада приведет ее в чувство.
На террасе стояли столики и мягкие кресла, освещенные неярким светом ламп и свечей.
Опустившись на подушку, Лиззи с облегчением почувствовала, что тошнота отступает. Она сделала несколько глубоких вздохов, размышляя о том, чем вызвано недомогание: усталостью или ранней стадией беременности. Неожиданная мысль заставила ее улыбнуться, но радость быстро перешла в растерянность. Как это отразится на интимных отношениях с Чезаре, будет ли он по-прежнему относиться к ней как к настоящей жене?
– Заметила, что ты вышла на воздух, – раздался рядом женский голос. – Думаю, нам стоит поближе познакомиться. Мы с Чезаре столько лет дружим, – произнесла Серафина Руффини с теплотой в голосе. – Вы недолго женаты?
– Нет, около месяца, – призналась Лиззи, сохраняя видимость спокойствия под оценивающим взглядом Серафины.
– Мой муж, Маттео, скончался в прошлом году. В утешение у меня остался семилетний сын, – поделилась Серафина.
– Соболезную вашей потере, – пробормотала Лиззи, немного расстроенная новостью о том, что красивая брюнетка стала вдовой. – Вам с сыном, вероятно, очень тяжело.
– Начинаем привыкать к одиночеству. – Серафина с величественным видом сделала жест ожидавшему у двери официанту. – Шампанского?
39 
