32 
Регина скрылась за дверцей шкафа.
– Не знаю, – с грустью ответила она. – Глупо цепляться за прошлое, Лиз. Надо думать о будущем.
Элизабет вложила письмо в альбом, рядом с фотографией счастливой пары на пляже. Когда подруга показалась из-за шкафа, Лиз подала ей альбом со словами:
– Ну что ты, дорогая. Это не прошлое. Те, кто запечатлен в этом альбоме, никогда не забудут тебя. И тебе, по-моему, тоже не стоит их забывать.
Лицо Регины вновь затуманилось. На минуту Элизабет показалось, что та не выдержит и расплачется. Но девушка откинула волосы с лица, очаровательно улыбнулась и, взяв альбом, уложила его в большую матерчатую сумку.
– Ты права, Лиз, – кивнула она. – Я не забуду ничего, что произошло в этом году. Даже плохого не хочу забывать, – печально добавила она..
Элизабет порывисто, крепко обняла подругу.
– Пиши нам, пожалуйста! И знай: все мы дорожим тобой и не бросим в беде. Все, – подчеркнула она.
«Надолго Регина запомнится мне такой – вот она стоит на пороге и машет мне рукой. И какое грустное лицо!» – думала Элизабет, возвращаясь домой.
Карнавал должен был состояться на следующий день. Члены комитета договорились провести последнее заседание в столовой во время обеденного перерыва. Все уже собрались за одним из столиков, ждали только председателя – Элизабет.
– Где ты была? – с нетерпением в голосе спросил Тодд, вскакивая и пододвигая ей стул.
– У Регины, – негромко ответила она. – Она же улетает в Швейцарию, ходила попрощаться.
Она еще не успела рассказать Тодду о своем обещании тайно вложить послание Брюса в чемодан путешественницы.
«Еще будет время, – подумала девушка, – поделиться новостью с Тоддом».
Но сейчас ее волновало иное. Оглядев ребят, она как бы невзначай спросила:
– Кто-нибудь уже голосовал за президента Комитета Столетия?
– По утрам я никогда не голосую, – с важным видом сказал Уинстон. – Предпочитаю за день все как следует обдумать и решить.
– Вот бы мне отвечать так же философски! – рассмеялась Оливия и крепко сжала руку Роджера. – Я тоже еще не голосовала, но не потому, что размышляла. Просто у меня не было времени.
– У меня тоже, – сказал Роджер и подмигнул своей девушке.
– Это весьма подозрительно, – заключил Уинстон, и все засмеялись.
– А почему ты спрашиваешь, Лиз? – поинтересовалась Оливия.
– Сама не знаю, – не сразу ответила та. – Просто мысли вслух.
– Когда вслух думаю я, то не слышно ни слова! – пошутил Уинстон.
– Подожди! – не вытерпела Оливия. – Дай же Элизабет высказаться!
– Дело вот в чем, – не спеша продолжила Лиз. – Мне стыдно из-за того, что я говорила о Брюсе в последнее время. Похоже, я действительно недооценивала его.
– Что ты имеешь в виду? – подался вперед Роджер.
– Я считала, что люди какие есть, такими и останутся. Не верила, что они могут меняться, – призналась Элизабет. – Но в случае с Брюсом я ошиблась. – И, собравшись с духом, она рассказала друзьям всю историю. – Я никогда не думала, что «красавчик Пэтмен» способен на такое, – закончила девушка свою речь. – И, честно говоря, мне ужасно неловко, что так ему не доверяла. Теперь я знаю: он по-настоящему любит Регину. Он хороший, честный, ответственный. И как знать – не стоит ли нам проголосовать на выборах за него?..
– Никогда не слышала столь трогательной истории, – прошептала Оливия. – Лиз, как ты думаешь, они встретятся снова?
– Я надеюсь. Они оба достойны этого.
– Так, значит, Регина уехала с уверенностью, что Брюс использовал ее для рекламы? – покачал головой Роджер. – Бедняга! Невезучий мой кузен! Вот почему всю неделю он такой удрученный!
– А Регина? – напомнила ему Оливия. – Представляешь, как она сейчас страдает?! Одна, без друзей, без семьи, летит в чужую страну, где говорят на незнакомом языке. И не знает, что Брюс по-прежнему любит ее.
– Ясно-ясно, – с непривычно серьезным видом высказался Уинстон. – Брюс Пэтмен изменился к лучшему. Я полностью согласен с Лиз: он достоин победы на этих выборах!
– Правильно! – одобрил Роджер. – Слава богу, что мы не голосовали с утра, – сказал он Оливии. – Это доказывает, что иногда помедлить очень даже кстати.
– Совершенно справедливо, – согласился Уинстон и с аппетитом вгрызся в бутерброд.
Широко улыбаясь, Элизабет обвела взглядом ребят. Она радовалась, что сумела преодолеть общую неприязнь к Брюсу. И еще приятнее было то, что сама смогла признать свою неправоту. Крепко сжав руку Тодда, она подумала: «Теперь остается только надеяться, что и Регина переменит мнение о нем».
32 
