40 
Витале рассмеялся и поцеловал ее так, что у нее перехватило дыхание.
— Не останавливайся, — прошептала Зара, достигнув пика исступленного наслаждения, когда даже эти слова казались немыслимым усилием.
Когда же прилив неземного блаженства схлынул, она была слаба, как котенок.
— Это… вот это было идеально, — дрожащим голосом прошептала Зара. С его плеч ее руки соскользнули на спину, и инстинктивно она начала мягко разминать огрубевшую кожу. — Что это? — спросила она. — Расскажи мне наконец.
Его мышцы напряглись под ее пальцами, и он мрачно посмотрел прямо на нее.
— Когда я был маленьким, меня избивал мой отчим. Он попал за это в тюрьму.
Зара была в ужасе, на глазах у нее выступили слезы сочувствия, но она поспешила скрыть их.
— Я думала, это мне не повезло с родителями, — печально заметила она, — но, похоже, твое детство было гораздо труднее.
— Пускай нам не особенно повезло с семьями, это не помешает нам самим стать великолепными родителями, — совершенно убежденно сказал Витале. — Мы оба точно знаем, как не воспитывать нашего ребенка.
Зара подумала о шрамах на его спине, о боли, которую ему пришлось вытерпеть, об отчаянии, которое он наверняка испытывал, пока не выбрался из этого кошмара. Она чуть не расплакалась, но сдержалась и ограничилась парой негромких всхлипов и достаточно скромным объятием. Он не хотел зацикливаться на пережитых страданиях и с надеждой смотрел в будущее, с уважением отметила она. Возможно, у их брака действительно есть шанс.
— Моя мать, Паола, вышла замуж за богатого бизнесмена по имени Карло Бариго. Ей было всего восемнадцать, а он был на двадцать лет старше ее, — с трудом произнес Витале вполголоса, уступая наконец уговорам Зары рассказать ей историю, которую она так хотела услышать с самого своего приезда в палаццо в качестве молодой жены.
Чтобы вытянуть подробности из такого сдержанного человека, как Витале, даже его жене потребовалось почти восемь недель настойчивых расспросов и выжидания удачного момента. Сейчас Витале расслабленно лежал в постели, в коконе спутанных после секса простыней, а ее пальцы мягко разглаживали его черные волосы.
— Продолжай, — попросила Зара, когда он умолк.
— Лоредана родилась на первом году их брака, а через пять лет Паола уже вовсю пользовалась частыми командировками своего мужа. Она попала в дурную компанию, пристрастилась к алкоголю и наркотикам, закрутила роман. Брак развалился. Карло ее выгнал, а родители от нее отвернулись. Она никогда в жизни не работала, а когда забеременела, переехала к любовнику…
— К парню, который избивал тебя? — нахмурившись, уточнила Зара.
— Si… Он поставлял наркотики богачам. Он женился на Паоле, потому что рассчитывал, что при разделе имущества после развода она получит огромные отступные, но ей не досталось ничего. Еще он предполагал, что она ждет ребенка от него.
— И это был ты, — догадалась она.
— Я был законным сыном Карло Бариго, но Паола солгала, потому что мой отец уже отобрал у нее дочь. Она боялась потерять и меня, — отрывисто пояснил Витале. — Муж матери все же догадывался, что я не его сын, и этим оправдывал свои побои. Он просто упивался чувством власти.
— Неужели твоя мать не пыталась тебя защитить?
— К тому времени ее волновала только следующая доза.
— Должен же был быть хоть кто-нибудь, кому это не было безразлично, — с болью в голосе произнесла Зара.
— Такой человек появился только после смерти Карло Бариго, когда Лоредана решила познакомиться с матерью, которую за долгие годы успела забыть. Когда она приехала, Паола была в отключке, и вместо нее Лоредана познакомилась со мной. Увидев на мне следы побоев, она сообщила о возникших у нее подозрениях в органы опеки, и в конце концов моего отчима посадили в тюрьму. Своим вмешательством Лоредана спасла мне жизнь. — Каждое слово давалось ему с трудом. — Когда мне было одиннадцать, она стала моей опекуншей. Я учился в школе-пансионе, а она работала моделью.
Только теперь Зара поняла причины столь глубокой привязанности Витале к покойной сестре и почтения к ее памяти. Лоредана спасла ему жизнь, когда он оказался ненужным даже матери.
Зара пристально посмотрела на Витале. Сейчас в его облике чувствовалась какая-то надломленность. Ее сердце пронзила боль.
— А как получилось, что ты приезжал сюда подростком?
40 
