96 
Сейчас же меня, словно молнией ударили в самую душу эти воспоминания. Хотелось послать сестру, чтобы не сыпала соль на рану, хотелось провалиться сквозь землю, но я знал, что она права, я бы убил, если бы хоть кто-то обидел так мать. Никогда не думал, что так поступлю с ней. Даже в ужасном сне не могло мне приведется, что когда-нибудь поставлю кого-то выше ее. Вспоминая сейчас прошлое, я вдруг отчетливо понимаю, что Анна невероятным образом похожа на мою мать, и именно этим поставила меня на колени. Потому что на тот момент в моем сердце мать была нетленным образом, идеалом женщины, не иначе. Я всегда уважал ее, ценил, как никого, и был безгранично благодарен за все. И чем же я отплатил женщине, пожертвовавшей ради меня, можно сказать, всей своей жизнью? Я отплатил ей полнейшим свинством.
Белла смотрела на мои безмолвные метания, но не испытывала ни удовлетворения, ни радости, а мне хотелось удавиться.
- Но знаешь, в чем заключается весь ужас?! - тихо спросила она, прервав наше молчание, я же приготовился к основному удару. Почему то на тот момент Анна и какой-то мужчина не укладывались в моем сознании, и я просто не воспринимал эту новость. – Я смотрела на твою жену, которая с наглой улыбкой вручала мне вот это ...-Белла протянула мне тонкие трусики, а я ошарашенно смотрел, не понимая, что это за чертовщина. –Знаешь, что она мне сказала?
Я машинально качнул головой, задыхаясь, и, как последний болван, таращился во все глаза на белье Анны, пытаясь найти этому разумное объяснение.
- Она сказала, что ей они больше не понадобиться сегодня, а после спокойненько поднялась в номер к своему спутнику.
Я содрогнулся, сжал чертову тряпку, все еще не понимая, что за херню несет моя сестра, но кружевное д*рьмо в моей руке не оставляло сомнений в правдивости сказанного.
- Но даже дело не в том, что жена моего брата, не стесняясь, решила наставить ему рога. Мне просто больно, что из-за вот этой с*ки, ты так обошелся с матерью. Мама столько в тебя вложила Маркус, и ни разу в тебе не усомнилась, не бросила, всегда с тобой, а ты! Боже, Маркус, ты что помешался на этой женщине? Неужели не видишь, что ничего у вас не выходит. Разведитесь и подарите друг другу уже спокойную жизнь.
Я оцепенел, ничего не мог сказать, ничего сделать. А что мне сказать? Виновен, во всем виновен! Да, я помешался. Меня сама мысль о том, что ее не будет в моей жизни повергает в ужас, я просто не могу себе представить свою жизнь без Анны. Не могу без нее и готов на все, чтобы не потерять, пусть кричит, пусть ненавидит, но только рядом со мной. Да, я чертов ублюдок, который послал мать, ради жены. Мне нечем себя оправдать, потому что да – я люблю ее больше, чем кого бы то ни было.
И в моей голове до сих пор не укладывалась картинка - моя Эни, снимающая трусики перед Беллой и поднимающаяся к какому-то мужику. Не знаю, как по молодости я поверил в тот бред, но сейчас это было выше моего понимания. Да и после того секса, который у нас был буквально час назад, сложно представить , что моя жена, будь она даже конченной шл*хой, не успев выползти из-под одного мужика, легла под другого. До такого не дойдешь в один момент. Это исключено. Я понимаю, что она была зла на меня из-за чертовой статьи, что ей хотелось досадить, разозлить меня, заставить ревновать. Все это понятно, а потому я не верю, что она спала с этим мужиком. Все же горький опыт хорошенько отпечатался. Конечно, меня ее выходка вывела из себя, я готов был убить Анну за этот цирк. За боль, за то, что так опустила меня перед сестрой, за мать, которую я обидел, пытаясь защитить Анну, да даже за то, что я сразу после разговора с Беллой зачем-то помчался к Ким. Что было, безусловно, ошибкой в моем состоянии. Еще до встречи с Беллой, я узнал, что журналистка была лишь косвенно причастна к этой статье, и все же весь сыр бор был из-за ее тупой выходки, но, конечно, это не являлось причиной, чтобы являться к ней домой. Но я был слишком взвинчен, уязвлен Анной, чтобы думать. Славу богу, мозги включились до окончательного провала, и я не переспал с этой девчонкой, хотя искушение было большим. Но если это можно зачесть в мою пользу, то хотел я не девчонку, а скорее возможность отплатить Анне той же монетой, но вовремя вспомнил, что исчерпал свой лимит на десять жизней вперед. Поэтому даже если бы она перетр*халась с половиной Лондона, мы бы все равно не были квитами. Но даже раскаянье за грехи молодости не приводили в чувство и, вернувшись домой, я был по прежнему разъярен, разочарован, измотан и ко всему прочему пьян вдрызг, а когда увидел Анну, окончательно озверел. Ее замечание насчет долбанной помады подстегнуло, но больше всего меня убивали собственные чувства к этой женщине. Какие-то первобытные порывы задрать ей юбку и методично доказывать, что все вот это - от русых кончиков до красных ногтей, каждая ее мысль и вздох – Мое и только мое. Помечать ее как сучку всеми возможными способами, пока она не будет обессиленно шептать – твоя. Да к черту ее тело, мне хотелось душу с нее вытрясти. Какое-то иррациональное чувство - она только что вернулась от другого мужика, а я готов, как пес, ей руки лизать, лишь бы только погладила. Я хочу ее еще сильнее, мне срочно нужно было доказать ей и себе что-то. Может, я извращенец какой-то?! Я вдруг с ужасом осознаю, что готов закрыть глаза на эту ситуацию и на многое готов, только бы она была со мной.
96 
