17 
-Не представляю, как ты вынесла с ним ночь под одной крышей! Конечно, многих это в недоумение привело, поразило. Теперь по всем каналам только и мусолят твое поведение. Мама моя тоже, выдала, что ты якобы собираешься с ним жить. Прости, что тереблю душу, просто я так возмущена была подобными предположениями, да и не только я....Мы с мамой даже поругались. Я ей сказала, что не первый год тебя знаю и ты не дура, чтобы дважды на такие острые грабли наступать! А это все из-за сына....Но шуму ты этим поступком наделала не мало! ...Или как раз это и нужно было? –подмигнула она мне лукаво. У меня же в горле пересохло, я смотрела во все глаза и чувствовала себя какой-то прокаженной. Стало вдруг не по себе, словно я сделала что-то отвратительное, мерзкое, постыдное. В голове только и крутились слова ; «ты не дура, чтобы дважды на такие острые грабли наступать!» .Я задыхалась от унижения и злости. Хотелось провалиться сквозь землю, раствориться в воздухе. В эту минуту существовало лишь общественное мнение, а четырехлетний путь к прощению, взаимопониманию, близости и родству исчез, как будто и не было, стал казаться нереальным и даже неправильным. Я чувствовала себя действительно дурой без гордости, самоуважения и собственного достоинства. Почему-то ранее я не задумывалась о том, как отреагирует общество на мое решение, а потому не была готова столкнуться с таким яростным осуждением, я растерялась, особенно ,когда Линда с улыбкой попросила:
-Анна, скажи, что я права, а то мать изведет меня.
Краска прилила к моему лицу, я отвела взгляд и торопливо ответила;
-Конечно. Не могла же я отпустить сына одного, а ему очень хотелось встретить отца....
Ложь встревала острым комком в горле, а на душе было паршиво, так плохо, что слезы зажгли глаза. Перед мысленным взором пронеслись утренние забавы, прошедшая ночь, вчерашний день. Маркус в тюремной робе, такой худой, измученный, но с такой надеждой во взгляде, что отчаянно хотелось откусить свой поганый язык или признаться, что да, я чертова дура и поехала его встречать лишь потому, что люблю и всегда любила! Но было слишком поздно. Линда уже рассказывала о своем каком-то любовнике, а мне ничего не оставалось, кроме как ненавидеть себя за лицемерие и слабость, с которой я поддалась общественному мнению. Я привыкла быть хорошей в глазах общества , трудно идти ему наперекор. Но больше всего меня волновало мнение бабушки. Если мое поведение обсуждают на всех каналах, то бабушка уже в курсе. Она за новостями всегда следила, так что скоро меня ждет допрос с пристрастием, а зная отношение бабули к Маркусу, ничего хорошего из этого не выйдет. Нужно было подготовиться, но я не знала, просто не представляла, как сообщу ей о своем решение. Оно ее шокирует, ужаснет, приведет в ярость. Бабушка всем своим сердцем и душой ненавидела Беркета, кляла его на чем свет, стоило только заикнуться о нем. В эти мгновения глаза бабушки горели каким-то безумным огнем и окажись Маркус рядом, она бы без сожалений разорвала его голыми руками. После парочки таких вспышек ярости, выплеснутой в самых цветастых выражениях, я решила отложить разговор о истинном положение вещей на потом . « Потом» наступило, но ничего не изменилось и страшно даже попытаться. И все же я должна позвонить бабушке, поговорить....
После того, как я решилась , усидеть на одном месте не представлялось возможным. Волнение изводило меня так, что я сгорала от нетерпения. Когда Линда закончила, я разве, что в ладоши не хлопала. Сдерживая себя, спокойно рассчиталась, поблагодарила за прекрасную работу, даже не вглядываясь, попрощалась и побежала к машине, желая, как можно скорее оказаться дома и обдумать предстоящий разговор. Намеченный шопинг был отложен до лучших времен, сейчас было совершенно не до него . Меня разрывало на части, подташнивало от страха и нехорошего предчувствия.
Я летела домой на бешеной скорости, она уже не вызывала никаких эмоций, переживания завладели мной настолько, что я не заметила, как доехала. Постаралась успокоится, прогуливаясь взад-вперед по двору, но не получилось, напротив только нервозность достигла критической точки. Надо было обдумать, что сказать. У бабушки слабое сердце, ее нельзя тревожить, но я не представляю, как ее подготовить к таким новостям.
Маркуса еще не было, чему я была рада, не хочу, чтобы он лез в это дело и вообще лез сейчас ко мне, я была слишком взвинченной. Щелкая пальцами, вошла в дом . Твинки бросился ко мне и конечно же зацепил когтями чулки.
17 
