очень нудно 
32 
-Что ...ты со мной ..делаешь?
-Люблю тебя ...-отвечаю уверенно, углубляя поцелуй, проникая языком в его рот, лаская его. Чувствую ягодицами его возбуждение и довольно улыбаюсь. Маркус резко отстраняет меня, удерживая за шею, слегка сдавливая, от чего голова начинает кружиться, в ушах шумит. В этом мужчине однозначно девяносто градусов, как в медицинском спирте. С одного глотка валит с ног. Улыбаюсь сквозь непонятные слезы, какая-то эйфория. Чувствую, как он дышит, и с ума схожу. От одного взгляда умираю.
Обхватываю его лицо и покрываю впалые щеки горячими поцелуями. Боже, как же я тебя люблю, люблю до бесконечности, так, как никто и никогда тебя любить не будет!
-Эни, что с тобой?- спрашивает Маркус обеспокоенно, потрясенный моим напором, а потом со смешком добавляет, уловив запах алкоголя от меня.- Ты пьяна?
-Да, пьяна...тобой! –шепчу ему в губы. Он нежно целует меня, ласково проводя языком по нижней губе, которую поранил.
-Не хочешь посмотреть оперу, протрезвеешь?- со смешком интересуется он. Я молча кивнула, нехотя отстраняясь. И как это я совсем забыла о ней? Хотя рядом с ним это не мудрено. Я попыталась пересесть на соседний стул, но Маркус удержал меня, прошептав ;
-Будешь иногда переводить, а то я ничего не понимаю.
Я улыбнулась, перевела свой взгляд на сцену. Некоторое время просто фиксировала происходящее, пытаясь понять ,что за действие происходит, но уже через десять минут, была настолько поглощена происходящим, что не могла оторваться. Даже необходимость переводить Маркусу, не мешала мне, пока не началось второе действие. Страдания Татьяны напомнили мне собственные. Взбередили душу, вызывая болезненные воспоминания ; его равнодушие, его обманы, его измены, его жестокость. Слезы обжигали глаза, я сдерживала их из последних сил, в груди жгло раскаленным огнем, а я дрожащим голосом взволнованно шептала ему на ухо;
- Зачем, зачем вы посетили нас?
В глуши забытого селенья
Я б никогда не знала вас,
Не знала б горького мученья.
Я почувствовала, как Маркус напрягся, но не отстранился. В этих строчках был мой крик души, и он это знал. Было время, когда и я задавала подобные вопросы, обращаясь в пустоту ; « Зачем, зачем ты появился в моей жизни? Как бы она сложилась, не будь тебя в ней?»
Я думаю, он понял это сейчас, а потому тихо прошептал;
- Думаешь, мне легко ?
Я не стала отвечать, а перевела Онегина;
-Напрасны ваши совершенства:
Их недостоин вовсе я.
Поверьте (совесть в том порукой),
Супружество нам будет мукой.
Я, сколько ни любил бы вас,
Привыкнув, разлюблю тотчас.
Мы оба знали, что так и случилось; за три года он привык ко мне, впрочем, он привык ко мне еще до свадьбы и наверно, мы бы расстались, если бы не моя беременность. Он не любил меня, никогда не любил, хотя сам, наверное, считал иначе. Я это понимала, всегда знала, но почему-то все равно больно. Он полюбил только, когда стало слишком поздно и если бы не тюрьма, я не знаю, что бы с нами было. Сейчас прошлое нависло над нами и сжало в тисках так, что мы не могли вздохнуть. Я переводила, едва сдерживаясь, чтобы не заплакать, а Маркус словно статуя замер, казалось, даже не дышал. Пока я не начала переводить встречу Татьяны и Онегина спустя года, тогда моей выдержки пришел конец. Это было мучительно. Слезы текли по лицу, когда я тихо, стараясь не выдать свое волнение и боль, повторяла за актерами, только на английском:
- О, как мне тяжело! Опять Онегин.
Встал на пути моем, как призрак беспощадный!
Он взором огненным мне душу возмутил,
Он страсть заглохшую так живо воскресил,
Как будто снова девочкой я стала,
Как будто с ним меня ничто не разлучало!..
Маркус вздохнул тяжело, я же прижалась к нему сильнее и нежно поцеловала в щеку, забыв о том, что плачу. Он осторожно провел холодными пальцами по лицу, стирая соленую влагу. И прошептал хрипло, цитируя, повергая меня в шок и вызывая гнев;
- Нет, не можешь ты меня отринуть!
Ты для меня должна покинуть все, все!
Постылый дом, и шумный свет, —
Тебе другой дороги нет!
О, не гони меня, молю!
Ты любишь меня!
Ты жизнь свою напрасно сгубишь!
Он замолчал, перевел дыхание и тихо закончил:
-Ты моя, навек моя!
-Ты садист ,Беркет!- сказала с горечью, пытаясь отстраниться, но он не позволил.
-Прости меня! –прижимая меня к себе еще крепче, выдохнул мне в волосы. –Я идиот, думал, что это будет весело.... Я не читал Пушкина, я вообще ничего не читал, пока не попал в тюрьму, но до Пушкина и там руки не дошли. Я не знал....
32 
