78 
И вот он ложится на меня и перемещается, чтобы оказаться в нужной позиции.
– Готова?
– Насколько возможно. Я люблю тебя. Очень-очень.
– Я тоже тебя люблю.
С этими словами Джетт надавливает, и я чувствую, как он входит в меня. Поначалу я ощущаю лишь легкий дискомфорт. А затем становится хуже. И еще хуже. Пока меня не пронзает дикая боль.
– Если хочешь, я остановлюсь, – напряженно предлагает Джетт, и я понимаю, что ему приходится нелегко.
– Я в порядке.
На самом деле я НЕ в порядке. Джетт продолжает надавливать, я чувствую, как что-то внутри меня рвется – и вот он уже целиком внутри. На мгновение мне кажется, что боль не такая уж и сильная, но через секунду появляется ощущение, будто меня разорвали на части. Я не могу сдержать стона. Джетт замирает.
– Дай мне одну секундочку, – прошу я, стараясь не заплакать.
Не могу я расплакаться. Я скоро почувствую себя лучше.
Джетт пытается не шевелиться. От напряжения у него дрожат руки. С каждым мигом ослепительная боль потихоньку рассеивается, и я начинаю ощущать, как мое тело пытается приспособиться к нему. В конце концов, это биологическая потребность. Мое тело так устроено, чтобы вмещать в себя пенис.
– Ладно, мне уже лучше, – говорю я, и он начинает выходить из меня.
– О боже! Ты просто потрясающая, и мне очень жаль делать тебе больно, но мне так хорошо, принцесса.
Что ж, очень лестно. Я улыбаюсь, и наши губы снова встречаются, в то время как Джетт почти полностью выходит и снова погружается обратно. Боль по-прежнему адская, но все не так плохо, как в первый раз. И все же не могу удержаться, чтобы не поморщиться.
Он вонзается в меня третий раз, я чувствую что-то непонятное, и вдруг Джетт замирает, выкрикивает мое имя, а потом тяжело опускается на меня.
Так, стоп! Это что, все?
Джетт тяжело дышит, уткнувшись лбом мне в плечо. Не хочу ничего сказать, но я не думала, что все закончится так… быстро.
– Прости. Я больше не мог сдерживаться, – не глядя на меня, говорит Джетт.
Поднимаю пальцем его подбородок, заставляя его поднять на меня глаза.
– Все в порядке. Нам просто надо попробовать еще разок. С первого раза никогда ничего не получается. Но я люблю тебя и не жалею об этом.
Джетт дарит мне поцелуй и выходит из меня. Мне совсем не хочется смотреть вниз. Я почти не сомневаюсь, что у меня идет кровь. Хорошо, что в машине кожаное сидение, и его легко отчистить.
– Я люблю тебя. Ты моя первая и единственная.
– И последняя, – добавляю я.
Джетт откидывает назад мои волосы и пристально смотрит на меня с таким видом, словно я для него целый мир.
– И единственная.
Эпилог
Когда мы занимаемся сексом во второй раз, получается просто крышесносно. В третий раз? Еще лучше. Это так здорово, что мы решаем вообще не выходить из спальни и провести остаток жизни, занимаясь любовью. Я обучаю Джетта парочке вещей о женском теле, и он схватывает все буквально на лету, как настоящий профи. Вот та его способность складывать оригами, должна вам сказать, может трансформироваться в кое-какие другие способности. Он тоже рассказывает несколько моментов о пенисе, которых я никогда не знала, и я показываю себя выдающейся ученицей.
В первый раз сестра звонит Джетту через неделю после нашего визита, и хотя их разговор длится всего несколько минут, это делает его абсолютно счастливым. Еще один абсолютно счастливый человек – это Хейзл. Она в восторге от того, что мы с Джеттом «решились», как она это называет, и фонтанирует сексуальными намеками. Большинство из которых я игнорирую. И все же. Она хороший человек.
Чтобы отпраздновать окончание сессии (и конец учебного года), мы все вместе снова отправляемся в боулинг, но на этот раз мы с Джеттом пара, а Джордин одна, без парня. Хави приводит Марти и Ская, и те весь вечер пытаются залезть ей в штаны, но она, кажется, собирается некоторое время побыть одна. Я целиком и полностью поддерживаю это ее решение.
Хави решает не пить, вместо этого почти весь вечер подшучивая надо мной с Джеттом и дразня Хейзл, которая определенно не имеет ничего против. Между ними явно что-то есть – только слепой этого не увидит. Однако Хави заметно колеблется. Словно думает, что она для него слишком хороша. Интересненько. Спрашиваю об этом Джетта, но, очевидно, у мужской дружбы тоже есть свой кодекс чести, и он ничего мне не рассказывает.
78 
