118 
Он найдет ее. Рано или поздно сможет обойти охранную систему орбиты и спустится на поверхность Земли. Найдет лазейки, всегда находил… Рей отправил десятки сообщений в разные концы галактики, но результаты были удручающими. Дана не знала ничего, Рива за три недели так с ней и не связалась. В таком же недоумении пребывали и труппа, служащие, коллеги. Все ушли в бессрочный отпуск. Сам Роберт Ганновер тоже не ответил ни на одно послание. Рей даже написал Ноа. Тот огрызнулся, что не имеет понятия, где его жена, и ему в действительности плевать.
Коммутатор пиликнул, уведомляя о новом месседже. Рей открыл окно и уставился на экран, не веря своим глазам. Рива писала, что не хочет больше иметь с ним никаких дел… Благодарила за работу… И… теперь она Ривальдина Ганновер БИ!
Он медленно опустился в кресло и закрыл глаза. Пару минут Рей пребывал в полнейшем шоке, но тренированный ум бездействовал недолго. Вскоре мужчина выпрямился, вывел на экран карту орбиты Земли и принялся методично искать лазейку в кольце охранных кораблей, патрулирующих траекторию. Пока он не встретится с Ривой лицом к лицу, он не поверит ни единому слову этого послания. «И даже если она скажет это мне при встрече в лицо», — добавил мысленно. На нее могли повлиять Голосом, запугать, написать вместо нее… Да все, что угодно! Он увезет ее на Дарим, спрячет. Ганновер сам сказал, что приказ спадает через несколько месяцев. Он подождет. Он умеет ждать.
* * *
Рива получила развод через неделю после разговора с дедушкой. Ей даже не понадобилось встречаться с Ноа. Брак просто аннулировали дистанционно. Наверное, Дарий мог бы оспорить решение, ведь высокий титул Рива получила уже после брака, но не стал этого делать. Или не захотел связываться с могущественной семьей Ганноверов, или Роберт что-то пообещал взамен. Ведь все в этом мире можно свести до банальной сделки. Даже развод.
Риве было все равно. Теперь она свободна. В ее паспорт внесли необходимые изменения, правда для этого пришлось лететь на другой материк, в юридический центр. Ее стали называть «леди» вместо «госпожа», подключили коммутатор к семейной сети и дали возможность распоряжаться миллиардами, находящимися на счетах семьи. Лимита для нее не было. Она узнала, что у нее есть двоюродные и троюродные дяди и тети, дедушки и бабушки, племянники и племянницы. Огромная империя Ганноверов насчитывала несколько десятков дальних и близких родственников. Знакомиться и знакомиться… Но старейшиной оставался Роберт.
Дедушка взялся обучать ее работе с Голосом. Пусть Рива мысленно дала себе клятву — никогда им не пользоваться, но эти часы были единственными, которые она проводила наедине с дедушкой. Она не могла от них отказаться.
Роберт нанял учителей по конному поло и гольфу, подарил двух чистокровных рысаков и шикарную космическую яхту. Пригласил модельеров для пошива эксклюзивного гардероба и ювелиров для создания собственной линии украшений под брендом «Ривальдина». У Ривы не оставалось ни одной свободной минуты — из нее делали наследницу…
- «О, как же долго жду тебя, прекрасный рыцарь мой,
- В окне давно горит свеча, прекрасный рыцарь мой,
- Но труден путь, сгустилась тьма, прекрасный рыцарь мой,
- Жизнь без твоей любви — тюрьма и в клетке золотой».
Рива пела балладу о рыцаре. Ее нежный чистый голос звенел под сводами огромной конюшни, куда случайно заглянул Роберт в поисках внучки.
— Эту песню когда-то пела Феатиста, — хрипло сказал он после того, как Рива закончила. Девушка вздрогнула и обернулась. Она иногда приходила сюда, к лошадям, чтобы попеть в одиночестве. Конюшня имела хорошую акустику, а ее купол прекрасно усиливал звук. Рива подошла ближе. Дедушка выглядел взволнованным. Губы дрожали, глаза блестели непролитыми слезами.
— Да, она пела мне ее, когда я была маленькой, — тихо прошептала она.
— А ты действительно талантлива, — со странной интонацией, одновременно и удивленно, и благоговейно, произнес Роберт. — В нашей семье у всех сильные голоса, но никто не стал профессиональным певцом.
— Понимаю, — улыбнулась Рива, вспомнив Эмилию, — говорят, зарабатывать своим трудом аристократам неприлично.
Ганновер немного помолчал, подошел к загону, в котором находился самый породистый его жеребец, Прометей. Тот радостно заржал, узнав хозяина. Роберт взял из автоматической камеры яблоко и поднес к морде коня.
118 
