98 
— Хорошо, хорошо! — резко прервал пламенную речь невестки Дарий. — Ты закончишь турне. Но оно будет последним в твоей карьере. После ты возвращается на Землю, проходишь сканирование в семейной клинике и рожаешь ребенка.
Рива испугалась. Что происходит? Почему это она вдруг стала таким ценным призом? Ее собираются насильно запереть в клетку? Дело принимало скверный оборот. Она-то думала, что у нее еще много времени впереди, и они с Реем что-нибудь придумают. А счет идет уже на недели.
Дарий задумался, мысленно производя какие-то вычисления. Потом победно заявил:
— Пункт шесть точка три. Контракт может быть отозван в одностороннем порядке с выплатой неустойки пострадавшей стороне…
Вот это память! Дарий с легкость вспомнил пункт какого-то контракта, который, возможно, бегло читал один раз. Что-то она не замечала за Ноа ни сверхъестественной памяти, ни каких-то других талантов, как говорят, присущих земным аристократам.
— Значит, мы можем разорвать ваш контракт, — усмехнулся Дарий, подводя итог.
— Можете, — просто согласился Рей, — но имеет ли это смысл? За Ривой охотятся серьезные люди, она чудом избежала гибели во время нескольких покушений. Надеюсь, вам не нужна мертвая невестка? Как и мне мертвая клиентка.
— Мы наймем других телохранителей…
— Я лучший, — заявил спокойно Рей и продолжил, добавив в голос нотку почтения: — И уже вышел на след организатора. Уверяю вас, мистер Холланд, через несколько недель я буду точно знать, кто хочет убить Риву.
Девушка молча стояла и слушала странный разговор. Дарий с Реем вели какую-то тонкую, понятную только им, игру. Короткие отрывистые фразы, как мячик, летали от одного мужчины к другому. Глаза пристально смотрели в глаза; казалось, взглядами они говорят больше, чем словами… Скучающий Ноа топтался рядом, рассматривая гравий под ногами.
— Хорошо, — через некоторое время согласился Дарий, — кто может лучше сберечь мою дорогую невестку, чем ее обожаемый любовник?
Если он надеялся увидеть на лице Рея какие-то эмоции, то ошибся, тот никак не отреагировал на его слова.
— Берегите ее, Крок. Нам нужен от нее здоровый наследник. И привозите на Землю через месяц. Мы будем ждать.
Рей был похож на каменную статую. Только глаза пристально сверлили самодовольно усмехающегося мужчину.
— Вы дадите разрешение покинуть планету? — поинтересовался он.
— Конечно, — пожал плечами Дарий, — не имею желания вас задерживать.
Потом повернулся к Риве, протягивая руку:
— До свидания, Ривальдина.
Рива тихо пробормотала: «До свидания».
— Постарайтесь привезти через месяц мою невестку в целости и сохранности., — это к Рею. Тот молча кивнул. Дарий демонстративно поцеловал руку Риве, обернулся к недовольному Ноа, и они пошли в сторону особняка, тихо разговаривая.
Рива стояла ни жива ни мертва, пытаясь осознать, что же здесь только что произошло. Рей взял ее за руку и повел назад в шаттл.
* * *
Зловещая тоскливая тишина опустилась на рубку. Давно осталась позади Земля. Рей запрограммировал автопилот, проложил курс и запустил генератор пространственных искривлений. Несколько затяжных прыжков в вакууме и они на Прометее.
— Что ты будешь на ужин?
Рива вздрогнула. Она сидела в кресле и задумчиво смотрела на звезды. Голова была похожа на воздушный шарик, гулкий и пустой внутри. Ни единой дельной мысли. Ни одного здравого решения. Бессилие одновременно и раздражало, и ввергало в панику.
— Не хочу есть, — отрешенно произнесла она. Рей сел на корточки перед креслом и посмотрел снизу вверх.
— Рива, перестань хандрить, — он взял ее ладошку и поцеловал. — Я тебе говорил, что безвыходных ситуаций не бывает.
— А это разве не она? — голос задрожал. Рей улыбнулся.
— Милая моя девочка, — произнес он, — безвыходная ситуация — это когда ты лежишь в гробу, образно выражаясь. Все, что до этого, — не безнадежно.
— Но… — Рива поймала его взгляд и теперь пристально, с каким-то иступленным отчаяньем, всматривалась в любимые серые глаза.
— Я тебе обещал, что всегда буду рядом?
Девушка заворожено кивнула.
— Значит, буду, — Рей нежно обхватил пальцами ее подбородок и прикоснулся губами к губам. — Если понадобится, мы сбежим так далеко, что никто — ни Холланды, ни Ганноверы, ни твой тайный недоброжелатель — нас не найдут. Никогда.
98 
