19 
Потом он вспомнил... органы чувств чародеек были практически такими же слабыми, как и у смертных. Здравый смысл шептал: «Твоя маленькая Невеста в ужасе, не может видеть в темноте, понятия не имеет кто в ее постели». Инстинкт кричал: «Отметь ее! Чтобы другой мужчина не смог взять то, что принадлежит тебе!»
Собрав всю свою силу воли до последней унции, он отпустил ее, отдавая свою награду. Она подскочила, отползая через кровать подальше от него, прижав покрывало к груди, ее глаза по-прежнему метались. Она не могла увидеть Треана, что бы там ни было. Она действительно думала, что он был Каспионом.
«Так что же она подумает обо мне, когда впервые окинет взглядом?»
Возможно, он не должен стоять там, на коленях, с обнаженной грудью и высыхающим семенем в брюках, когда она будет составлять о нем первое впечатление. Он поднялся, подхватил свое пальто и прикрепил меч обратно к бедрам. Его разорванная рубашка была больше непригодна к использованию.
— Поч-чему ты сделал это со мной? — прошептала она, ее маска съехала на бок. — Я тебя не знаю.
Она спрятала лицо в ладони. Он больше ничего не мог сделать, чтобы не касаться ее, не утешить. «Но я именно тот, кого она боится...» Он напугал свою Невесту. «Потому что я не Каспион». Еще одна причина, чтобы прикончить его.
Как взволнован, был Треан, когда нашел ее, как оптимистичен... вот только все это оказалось иллюзией, ее чувственный отклик предназначался для другого. Все, чем он занимался с нею, было запятнано. Когда она гладила член Треана, пока он не кончил, то верила что делает это для демона. Когда она шептала: «Ты же знаешь, что можешь делать со мной, что пожелаешь. Я твоя... я всегда буду твоей...»
При этой мысли его гнев поднялся с новой силой, его клыки снова заострились. Треан хотел, чтобы она сказала ему эти же слова, чтобы прошептала их ему на ухо. С ужасным проклятием он потянулся за свечой. Огонек вспыхнувшего фитиля заставил Беттину подпрыгнуть.
Когда свет от свечи смягчился, она увидела, что вампир отвернулся от нее, опираясь одной рукой о стену. Его голова была опущена, широкая спина приподнималась при каждом вдохе. Он вцепился пальцами в камни, борясь за контроль над собой.
— Ты ждала его этой ночью? — взревел он, ударяя кулаком о стену так, что во все стороны разлетелись осколки.
Она закричала, мгновенно юркнув под покрывало. Услышав это, он напрягся еще больше.
— Ты боишься меня. Ты не должна. Я никогда не причиню тебе боли, — выдохнул он. — Боги знают, если я еще не сделал этого...
— П-потому что я - твоя Невеста.
Это никак не укладывалось в ее сознании.
— Да.
— Ты - урожденный вампир?
Если так, значит, он не может солгать.
— На самом деле ты хочешь знать, не солгал ли я. Я не могу. В любом случае.
Его голос был глубоким, слова окрашены акцентом, которого она не узнавала.
— Ложь - непродуктивна и нелогична.
— Ох.
Она обнаружила, что ее слезы высохли. Страх, что так часто довлел над ее жизнью, отступил... и она не знала почему. Возможно потому, что этот вампир каким-то чудом сдержался и не укусил ее, несмотря на то, что она пробудила его... и вывела из себя. Его сдержанность немного ее успокоила.
Вместо этого очнулись другие эмоции. Она была унижена и все еще пьяна, а ее тело словно стало чужим. Ах, боги, она только что была в постели с каким-то чужестранцем вампиром по имени Треан Дакийский. Не со своим возлюбленным. Этот мужчина касался ее так, как никто прежде.
— Ты все же хочешь укусить меня? Разве это не то, что делает твой вид?
— Я никогда не кусал никого другого.
Ей трудно было в это поверить. У каждого вампира, что она встречала прежде... а их было множество, потому что ее демонархия в прошлом была в союзе с Ордой... были красные глаза от жажды крови.
Когда он обернулся, она мельком бросила взгляд на его глаза, прежде чем отвела свои. «Не запятнаны кровью?»
— Взгляни на меня теперь. Знай мужчину, которому принадлежишь.
Она осторожно взглянула на него снова.
Он был красив, подумала она, в своей гневной, замысловатой манере. У него были точеные скулы и сильный подбородок. Его широкая мускулистая челюсть была гладко выбрита. Волосы были густыми и черными, зрачки от эмоций стали цвета оникса. Она задалась вопросом, какого цвета они обычно. По отдельности, черты его лица были приятны. Вместе же они казались слишком серьезными, выражение его лица было суровым.
19 
