43 
Бет не подала виду, что при упоминании о Кейп-Норде ее пронзила боль.
— Как насчет ланча?
Он поцеловал ее в ухо.
— Выбор за тобой. Почему бы не пройтись пешком? Может, сходим в парк?
Ноябрь стоял прохладный, но ветра почти не было. Хорошего настроения и близости Данка хватило, чтобы не замерзнуть во время недолгой прогулки по городу и ожидания в очереди в модный ресторан.
— Я бываю здесь по уик-эндам, — сообщила Бет, когда официант поставил перед ними заказанные блюда. — Тут потрясающие салаты и очень свежая рыба.
— Все равно им не тягаться с кейп-нордским рыбным рынком.
— Кейп-Норд… Давайте думать о Бостоне.
— Я все еще хочу поговорить с тобой о своем предложении насчет рыбаков.
— Помню. Я выслушаю тебя, но не сию секунду. Когда я здесь, тамошние дела вылетают у меня из головы.
— А я с трудом думаю о чем-нибудь другом, — спокойно ответил Данк. Когда Бет подняла взгляд, он усмехнулся. — Кроме любви к тебе.
Его глаза сверкали, лицо дышало уверенностью в себе. После ланча он рассказал о своем разговоре с отцом и предложении вместе встретить День Благодарения.
— Мать будет встречать праздник со своей родней, но зато приедут брат с женой. Они хотят показать ребятишкам город, походить по знакомым. Может, и отец выберется.
— Тогда тебе лучше остаться здесь. У тебя будет прекрасная возможность похвалиться своим искусством краснодеревщика. Насколько я знаю твоего отца, ему требуются наглядные доказательства успеха. А у тебя их хватает, Данк. День Благодарения и придумали для установления всеобщего мира.
Когда они ушли из ресторана, Данк продолжал говорить о своей работе. Они посетили художественную галерею, поскольку она была совсем рядом, а до галереи зашли в мастерскую знакомого художника Бет. Когда они пешком возвращались домой, Бет взяла его под руку.
— Как ты мог уехать отсюда? Ведь здесь, а не в глухой провинции настоящий рай для творчества.
— Я не знаю другого места, которое губило бы его быстрее.
— Но ведь мебельный салон с твоими работами и заказчики из Майами…
— Я говорю не о местных выставках или встречах с клиентами. Постоянная спешка, давление, стрессы… Разве тут можно сделать что-нибудь путное?
— Здесь ты мог бы создать в одном помещении и мастерскую, и галерею. Судя по твоему собственному дому, это бы тебе прекрасно подошло.
Он сгорбился от холода.
— Мне прекрасно подходит лодочная станция. Ты знаешь, как я туда попал.
— И ты никогда не вернешься домой?
Данк покачал головой.
— Мой дом — Кейп-Норд.
Ее боль усилилась.
— Дом там, где твое сердце…
— А где твое сердце, Бет? Кажется, настало время выяснить это.
— Пока на твоей совести не оказалась еще одна Вирджиния?
— Если хочешь, да. Я разорвал нашу помолвку, потому что Вирджиния была несчастна и ужасно напугана тем, что я хотел сделать со своей жизнью. Нам было очень больно, но сейчас она сказала бы тебе, что решение было правильным. Когда я ушел из отцовского «Космотроника», и она поняла, что не сможет уговорить меня вернуться назад, совместная жизнь потеряла смысл. — Внезапно он остановился и пропустил вперед полдюжины спешивших людей. Его глаза лучились светом, но веселья в них не было. — История повторяется?
Она помедлила с ответом.
— Нет смысла говорить о моем сердце. Мои шефы в «Финансах и кредитах» хотят, чтобы я вернулась к первому декабря.
— Значит, мы делили шкуру неубитого медведя? Ты шутишь?
— Нет, не шучу. Черт побери, это моя жизнь. Моя, понимаешь? Ты не знаешь, как я работала, чтобы добиться положения в фирме. И еще больше сил я потратила на то, чтобы уехать из Кейп-Норда, оставить его позади. Тебе хорошо известно, что я вернулась только из-за смерти папы. У меня не оставалось выбора. Нужно было подумать и о работниках на отцовской станции.
— Мне казалось, что ты вернулась ради тех, кого любила.
— Мы говорим о разных вещах.
— Эта любовь создала все твое прошлое, Бет…
— Боюсь, моей любви к тебе будет недостаточно, чтобы создать мое будущее… А ты? Что ты испытываешь ко мне?
— Что-то, переполняющее меня. Что-то, соединяющее меня и с тобой, и с моей работой… — Он сделал паузу. — Да не люби я тебя по-настоящему, разве я согласился бы постоянно работать на станции? Видишь, куда нас завела эта беседа? Мы с тобой были слишком заняты постельными делами, а о главном и словом не обмолвились.
43 
