очень нудно 
185 
Ресторан был украшен розовыми и красными шариками в форме сердечек. Внутри все было обустроено для влюбленных парочек — столики на двоих, покрытые розовыми скатертями, со свечами в форме все того же сердца. В центре зала освободили место для желающих покружиться в танце. Играла исключительно медленная, романтическая музыка, навевавшая на меня некоторую тоску. Не знаю, как остальных девушек, но лично меня обилие розового и красного в зале слегка раздражало, а увидев, что и меню сегодня было напечатано на розовенькой бумаге, вырезанной в уже поднадоевшей форме сердечка, я передернулась. Кейн чуть прижал меня к себе.
— Что случилось? — тихо спросил он.
— Ничего, — покачала я головой. — Меня раздражают все эти розовые сентиментальности, вот и все.
— Меня тоже, — признался он. — Но Кэтрин, похоже, нравится.
Ребята быстро составили вместе три стола, заявив официанту, что мы желаем сидеть все вместе. Естественно, никто и слова им ни сказал. Желание клиента — закон.
Выбирать еду я предоставила Кейну, не желая даже в руки брать эту розовую гадость — меню. Мэтт начал было шуметь, что нам надо было пойти, как в прошлый раз, в суши-бар, потому что там „так прикольно есть палочками“, но Дерек быстро остановил его, напомнив, что этими самыми палочками он чуть не выколол глаз сначала себе, а потом Кэтрин. Мэтт сник и замолчал. Ровно на две минуты. После этого он попробовал втянуть всех в спор, что лучше — запеченная рыба или мясо.
Кейн внимательно изучал меню, не вступая в дебаты.
— Эрика, ты будешь салат под названием „Сладкий поцелуй“? — с самым серьезным видом поинтересовался он.
— Какой? — не поняла я.
— „Сладкий поцелуй“, — так же невозмутимо повторил он.
— А это вообще что? Или из чего? — попыталась выяснить я.
— Понятия не имею. Вот, смотри, — и Кейн почти насильно впихнул мне в руки меню. Я взглянула — и застыла от изумления. Персонал ресторана подготовился к всенародному празднику и назвал все блюда в романтическом стиле, причем не поясняя, из чего приготовлен каждый шедевр кулинарного искусства. В меню значились:
закуски— салаты „Сладкий поцелуй“, „Улыбка красавицы“, нечто под названиями „Букет роз“, „Томный взгляд“, „Сахарные губки“ и „Пойманное солнце“;
горячее— „Поцелуи ветра“, „Розовый закат“, „Медальон в драгоценной оправе“, „Трепетное прикосновение“, „Голубая птица счастья“, „Полет надежды“;
десерты— „Страстный вздох“, „Сила любви“, „Вкус страсти“, „Сладкие слезы любви“ (причем слезы были двух видов: апельсиновые и клубничные), „Первый поцелуй“;
ну и напитки— „Радуга удовольствий“, „Аромат любви“, „Сладкие грезы“, „Мандариновая мечта“, „Ванильная нежность“ и „Пламя страсти“.
— Кейн, я боюсь заказывать, — засмеялась я. — Вот из чего может быть сделан „Томный взгляд“?
— Не знаю, — тоже ухмыльнулся он. — А „Улыбка красавицы“?
Призванный к столику официант наотрез отказался давать какие-либо пояснения, сообщив, что это должно быть сюрпризом, но заверив, что все необычайно вкусно.
— Ладно, — решилась я. — Кейн, пусть это будет салат „Сладкий поцелуй“, „Трепетное прикосновение“ и на десерт „Страстный вздох“.
Он согласился, но для себя выбрал другие блюда, исключительно в целях повышения уровня образованности, как потом пояснил.
Мэтт потребовал себе „Силу любви“ — двойную порцию. Остальные тоже определились с заказом и, как я заметила, выбирали разное. Похоже, все заинтересовались названиями и сгорали от желания узнать, что это из себя представляет.
— Эрика, а что ты будешь пить? — спросил Кейн.
— Что-нибудь очень слабоалкогольное.
— Тогда рекомендую „Мандариновую мечту“, — вмешался официант.
— Значит, мы его и будем, — согласился Кейн.
Когда заказ принесли, мы долго не могли прийти в себя от истерического смеха.
„Сладкий поцелуй“ состоял из горки листового салата, нескольких кусочков сыра, горстки грецких орешков, посыпанных сверху, и трех половинок виноградины. Правда, он действительно оказался сладким — все это было полито медом, разбавленным заправкой для салата. „Улыбка красавицы“ была натертой морковкой с изюмом, „Томный взгляд“ — брокколи, запеченной в тесте.
— Слушайте, кто у них придумывает названия? — ржал Мэтт. — „Розовый закат“ — семга с зеленой фасолью. Ну ладно, семгу еще можно как-то назвать розовой, а что должна тогда символизировать фасоль?
185 
