12 
— Подожди меня!
Мэган подложила своего щенка к Пенни и побежала следом за братом к двери, ведущей из гаража во двор.
— Смотрите по сторонам, когда будете переходить улицу, и не задерживайтесь дольше пяти минут! Время ужинать.
— Ладно, мама!
Дверь с треском захлопнулась за детьми, и в гараже повисла тишина.
Элизабет взглянула на Теда снизу вверх и с беспомощной улыбкой спросила:
— Ума не приложу, когда я их упустила?
Тед рассмеялся в ответ:
— Тут нечего расстраиваться. У вас отличные ребята, бойкие, энергичные.
Продолжая улыбаться, он погладил Пенни по голове. Собака благодарно лизнула его руку.
Стало очень тихо. Гараж внезапно показался уютным, укромным местом. От этой тишины Элизабет почувствовала неловкость. Если не брать в расчет несколько ничего не значащих фраз, которыми они изредка обменивались, она могла бы сказать, что совершенно не знает этого мужчину. Они остались одни, и ее беспокойство усилилось.
— Пора идти готовить ужин.
Наклонившись, она положила щенка рядом с матерью. Кутенок принялся водить носом и, учуяв запах молока, схватил материнский сосок.
Едва у Элизабет освободились руки, как Тед схватил ее за запястья и, развернув ее ладони к свету, воскликнул:
— Что у вас с руками?!
Его прикосновение парализовало ее, и Элизабет на время лишилась дара речи.
— Там, на дереве… — запинаясь, пробормотала она. — Я ободрала кожу о кору.
— Как только придете домой, непременно вымойте руки и намажьте мазью.
— Да, непременно, — с насмешливой предупредительностью ответила Элизабет.
Тед криво усмехнулся, осознав неуместность своих советов.
— Действительно, кто я такой, чтобы учить мать двоих детей?
Элизабет улыбнулась ему в ответ, но поспешила убрать руки, стараясь сделать это так, чтобы не обидеть его. Странное дело: ей было стыдно за собственные руки. Ладони зудели, но причиной этого зуда были отнюдь не царапины.
Между тем Тед поднялся, и они вместе пошли к двери.
— Я не знала, что у вас есть мотоцикл, — заметила Элизабет, просто чтобы что-нибудь сказать: тишина становилась невыносимой.
Гараж был сдвоенный, для двух машин, и вторую половину занимал мотоцикл.
— Да, мотоцикл я купил сразу по возвращении из Вьетнама. Времени покататься вдоволь у меня в общем-то не было, но по выходным я отводил душу.
Вьетнам? Так, значит, сосед воевал…
— Трудно представить вас на мотоцикле.
Тед задержался у выхода.
— Трудно представить? Вы ведь не принадлежите к тем, кто считает всякого мотоциклиста законченным дегенератом?
— Конечно, нет.
— Вот и отлично. Может, когда-нибудь вы сможете составить мне компанию. Я вас покатаю. Если, конечно, вам захочется.
— Не знаю… Не думаю, — быстро ответила Элизабет, с сомнением глядя на мотоцикл. — Не думаю, что мне понравится сидеть верхом. На мотоцикле.
Между двумя последними предложениями она сделала паузу, достаточную для того, чтобы в его глазах появился вопрос, вызванный любопытством особого рода. Взгляды их встретились, и довольно долго темно-голубые пытливые глаза соседа всматривались в светло-голубые глаза Элизабет.
— Зачем с ходу отметать предложение? Лучше сначала попробовать, а потом решать.
Элизабет пыталась оценить сказанное, сопоставив его слова с выражением глаз. То, что она увидела, навело ее на мысль о двойственном значении слов Теда, но если в них и был намек, она предпочла сделать вид, что не поняла его.
— Дети будут беспокоиться, — зябко поведя плечами, сообщила Элизабет.
Сосед распахнул перед ней дверь. Она вышла из гаража и вдохнула вечерний прохладный воздух. Впрочем, Элизабет не боялась замерзнуть. Холод сейчас был весьма кстати. Он помог прояснить сознание. Она обхватила себя руками — для того чтобы согреться, а также чтобы Тед не увидел, как напряглись ее соски. Если он это заметит, то подумает…
— Мне понравилось «кружевное барахло», которое вы носите под верхней одеждой.
— Что?! — Элизабет споткнулась на ровном месте и круто развернулась к соседу.
Тед обворожительно улыбался:
— На самом деле я, конечно, не считаю, что это барахло. Просто я процитировал Мэтта.
Он окинул ее взглядом по-мужски уверенно, чуть самодовольно, так, как смотрят на женщину, которую считают своей. Наверное, прародитель всех мужчин Адам впервые так взглянул на Еву в Эдеме, и с тех пор этот взгляд вряд ли претерпел существенные изменения.
12 
