42 
Когда они выходили из отеля, Джессика увидела, что у входа вертится вчерашний фотограф. Он щелкнул своим фотоаппаратом, потом улыбнулся Джессике мерзкой улыбочкой и помахал рукой.
— «Известная манекенщица и фотомодель Джессика Бенетти и знаменитый художник и предприниматель Николас Гроуди выписываются из «Мариотта» и покидают Майами вместе. Публика затаила дыхание в ожидании: новая влюбленная пара?». Неплохой заголовок, как на ваш взгляд?
Джессика деланно улыбнулась и молча прошествовала к машине, которая уже ждала их с Николасом у подъезда. Она давно научилась не обращать внимания на подобный интерес к ее личной жизни. Конечно, приятного в этом мало, но нельзя же показывать каждому мерзавцу, что он тебя задевает. Николас чувствовал ее раздражение, однако молчал. Он уже понял, что Джессика не любит и не принимает сочувствия.
Багаж сдавать было не надо, поэтому они сразу же прошли на посадку в самолет. Когда прилетели в Нью-Йорк, Николас, который вчера оставил машину на стоянке у аэропорта, довез Джессику до дома.
— Я заеду за тобой в семь, — сказал он на прощание и пояснил, когда Джессика непонимающе взглянула на него: — Мы сегодня идем в театр вместе с Салли и Родериком. Я же тебе вчера говорил, забыла?
Он отъехал, прежде чем Джессика успела сказать хоть слово. Глядя вслед удаляющейся машине, она лишь пожала плечами. Потом поднялась к себе и первым делом прослушала сообщения на автоответчике и просмотрела почту.
Она все пыталась придумать, как ей быть с Николасом. Впрочем, чувство того, что от нее уже ничего не зависит, что теперь все будет так, как захочет он, не покидало Джессику.
9
Джессика долго решала, что надеть в театр, и выбрала стильное вечернее платье из бордового бархата. Это был эксклюзивный наряд от одного неизвестного пока модельера, у которого, по мнению Джессики, были все шансы в самом ближайшем будущем стать мировой знаменитостью. Волосы она зачесала назад и закрепила их на затылке свободным узлом. У нее были туфли на шпильках в точности под цвет платья. Из украшений Джессика надела золотую цепочку с кулоном-бриллиантиком и бриллиантовые сережки.
Сигнал домофона прозвенел ровно в семь.
Джессика сняла трубку.
— Это ты? Я сейчас спущусь.
Николас ждал ее у подъезда. Джессика в первый раз увидела его в смокинге. Он смотрелся настоящим светским львом. И в то же время за этой грациозной респектабельностью таилась сила, с которой нельзя было не считаться. В нем все равно чувствовалось что-то хищное, необузданное и даже безжалостное. Это был настоящий мужчина — властный, спокойный, уверенный в своих силах.
Салли и Родерик уже ждали их в фойе театра.
— Ты замечательно выглядишь, — проговорила Джессика, целуя подругу в щеку.
— Ты тоже, — рассмеялась Салли.
— Ну, что мы делаем? — спросил Родерик. — Походим пока, выпьем чего-нибудь и пообщаемся со знакомыми, или сразу пойдем и сядем в ложу?
— Николас. Здравствуй, мой дорогой!.. — раздался у них за спиной женский голос.
Джессика резко обернулась. Ей было интересно, кто это приветствует Николаса с таким явным намеком на очень близкое знакомство.
Это была та самая миниатюрная блондинка, с которой Николас беседовал несколько недель назад в галерее у Колина.
Она подставила Николасу щеку для поцелуя. Джессика вдруг поймала себя на том, что ревнует его к этой женщине, которая провела рукой по его плечу и задержала руку на нем чуть дольше, чем это принято при встрече знакомых или даже друзей. Блондиночка ослепительно улыбалась, но Джессика заметила, что в глазах молодой женщины таилась печаль.
— Чайна, — ласково проговорил Николас, — Салли и Родерика ты знаешь. А с Джессикой знакома?
— Нет. — Чайна улыбнулась Джессике. — Хотя я всегда восхищаюсь вами, когда вижу на подиуме или в журналах.
Свет в фойе мигнул. Это был сигнал, что спектакль скоро начнется, и зрителей просят занять места.
— Может, будет время, сходим куда-нибудь, посидим? — проговорила Чайна на прощание, едва ли не умоляюще глядя на Николаса.
Джессика заметила, что хотя Николас и улыбнулся Чайне с вполне искренней теплотой, но ничего ей не ответил. Казалось бы, это должно было говорить о том, что он не собирается идти куда-то с этой женщиной, которая явно была к нему неравнодушна. Но, тем не менее, Джессика опять почувствовала острый укол ревности. Она вдруг разозлилась. Пожалуй, не будь сейчас рядом Салли и Родерика, она бы не удержалась и спросила бы, что для него значит эта Чайна.
42 
