24 
Затем подняла глаза, полные недоумения и ужаса, и увидела, что он навис над ней, дубленка его была расстегнута, руки упирались в узкие бедра:
— Ну? Я бы мог убить тебя за то, что ты морочила мне голову, зная, что мой отец тяжело болен.
Он вел себя так, как будто это действительно его тревожило. Селина потрясла головой, чтобы привести в порядок мысли, глаза ее потемнели от гнева и приобрели янтарный оттенок. Она взглянула в его глаза, полные злобы и презрения, и произнесла с омерзительной нежностью:
— Вы можете украсть у Мартина его собственность и часть его дела или шантажировать его, чтобы он отдал вам все, что нажил за свою жизнь, но меня вы не запугаете. Я не скажу вам ничего, если сама этого не захочу. Ни сейчас, ни потом. — На ее обычно матовом лице появились розовые пятна, но она, не мигая, смотрела в его сузившиеся от гнева глаза, слыша, как он с шумом втянул в себя воздух, и видя, как яростно заходили желваки на его скулах. Ей казалось, что будь он более слабым по природе человеком, то ударил бы ее.
Но никакое физическое насилие не могло поразить ее сильнее, чем сказанное им ледяным тоном:
— Если ты собираешься поговорить о шантаже, то я тебе отвечу: я вполне могу разорить Мартина и посадить за решетку Доминика. И сделаю это, если ты не выйдешь за меня замуж.
Какая чепуха, — тут же подумала Селина. А потом ее охватил страх, так как она поняла, что его слова не были шуткой.
Он смотрел на нее недобро и жестко, а искорки изумрудных глаз жгли ее холодом неприязни. Селина уже оценила силу его обезоруживающего обаяния, которое он, казалось, мог пустить в ход в любой момент, и силу его ума, подобного стальному капкану.
Ее вдруг стала бить дрожь.
Она услышала шум его дыхания, увидела его глаза, и потом до нее донесся его голос, подобный тяжелому бархату, когда он подал ей чашку с кофе.
— Выпей. Сразу полегчает. И давай выберемся из этой мрачной дыры. Нам еще многое нужно выяснить.
Квартира была далеко не мрачной, и тем более не дырой. Она даже казалась довольно уютной, когда кто-нибудь приезжал в город и останавливался в ней, и для офиса она была удобной.
Селина продолжала размышлять о преимуществах этой маленькой четырехкомнатной квартиры, потому что не хотела думать о последних словах Адама. Она не хотела ни выяснять с ним отношения, ни пить с ним кофе. Если ей даже удастся, несмотря на спазм в горле, сделать глоток кофе, желудок его не примет.
Она поставила чашку на пол, бессмысленно качая головой. Адам бросил на нее резкий и холодный взгляд, затем встал и притянул к себе. Она понимала, что ее кожа не должна гореть от прикосновения к ней этих сильных, красивых рук, не должны эти теплые волны наполнять желанием ее тело. Но медленно, вопреки рассудку, ее золотистые с поволокой глаза, обрамленные длинными ресницами, остановились на его лице, а сердце бешено забилось, когда она увидела, как его чувственные губы тронула легкая понимающая улыбка.
Это горячее желание и жажда поцелуев повергли ее в ужас и увлекли ввысь от реальности в мир фантазий, иллюзорных ощущений… Нет, это недостойно ее. Селина выдернула ладони из его рук и обхватила себя за плечи. И тогда Адам твердо сказал:
— Пойдем.
Ей нужно было потребовать, чтобы он сказал ей, что задумал. Но в голове у Селины была сумятица, вызванная минутным сумасшествием, и сейчас она только безучастно пошла за ним в его темно-серый «мерседес» последней модели.
Только после того, как ему удалось влиться в поток машин, она смогла выговорить:
— Что ты собственно хочешь? — и при этом голос ее звучал неуверенно и безразлично.
— Везу тебя к себе, где мы сможем нормально отдохнуть и поговорить. — Ее ничуть не удивила та лихость, с которой он несся в потоке машин, но он явно чего-то не соображал, если думал, что она сможет отдохнуть в его присутствии. Находясь рядом с ним, Селина чувствовала себя как кошка на раскаленной крыше. — Нам многое еще надо обсудить, поэтому я, пожалуй, начну. Итак, я спрашиваю опять: где скрывается Доминик?
— Понятия не имею.
Селине тоже хотелось бы это знать, поэтому, когда он кинул украдкой взгляд в ее сторону, то заметил, как ее брови сдвинулись переносице.
— Я готов поверить тебе. Насколько я знаю, тебе не безразлично, чем он занимается сейчас. Но я не могу забыть, как ты пыталась меня обмануть, прекрасно зная, что Марти тяжело болен.
Итак, чем же занимается Доминик? В данный момент это не казалось Селине столь уж важным. Она наконец начала собираться с мыслями и решила: как только они доберутся до его дома, она тут же уйдет и на такси доедет до своей машины. Ее чековая книжка и кошелек лежали в сумке, которую она крепко прижимала к коленям, впившись ногтями в ее мягкую кожу.
24 
