87 
В избе головы Вешила разместили с максимальным для места, где все удобства, кроме непосредственно кровати, находились на улице, комфортом. Пробираться до своего временного места жительства пришлось тяжело, теряя обувь в грязи, в которую превратились местные дороги, ругаясь и натужно сопя. В результате народ добрел до двора головы, готовый упасть замертво от усталости. Всех вымотал не столько трудовой день, сколько небольшая, в сущности, прогулка по Хренодеркам. Масштаб бедствия потрясал. Но, несмотря на это, жители деревни встречали вернувшихся от ведьмы людей с почестями – хлебом-солью, заботливо возложенном на чистое льняное полотенце.
Ужасный ливень кончился. Туча пока не ушла, но опасная влага перестала грозить людям дальнейшими разрушениями. Завтра… Завтра они станут разбирать и чистить свои дворы, замусоренные сучьями, листвой и упавшими деревьями. Как подсохнет, будут ремонтировать покосившиеся избы, проветривать погреба, отстраивать заново сараи и плетни, пересеивать поля и пересаживать погибшее в огородах. Но это потом. Сейчас можно было вздохнуть с облегчением. Потоп кончился.
Дородная Параскева, облаченная в расшитую по подолу парадную юбку, рубашку беленого льна с красивой вышивкой, в праздничном переднике, торжественно расцеловала супруга в обе щеки. Благодетель наш, за село радеющий!
– Помирились ли с ведьмою? – поинтересовалась жена, пристально разглядывая своего супруга.
Губы ее приветливо улыбались, а в глазах затаилась некоторая суровость, и Панас с тоской понял, что в случае отрицательного ответа спать ему в сырости двора. А ночи пока по-весеннему холодные и радикулита точно не избежать.
– Да, примирились… вроде, – нерешительно выдавил мужчина и бросил на окружающих взгляд утопающего.
Подтвердите, мол, вместе же были.
– Как это – вроде? – Параскева посуровела лицом, и голова понял, что физической расправы точно не избежать.
– А вы с ней ссорились? – заинтересовался конфликтом Вешил и даже покинул свою волокушу, в которой ему было весьма удобно добираться до места назначения. Магу сильно повезло, как единственному обладателю собственного транспорта. Другие тихо завидовали везунчику, что хорошему отношению к гостю не способствовало. – А мне показалось, вы с ней неплохо ладили. Она же ливень прекратила. С чего бы ей это делать, если вы в контрах?
Появление нового лица отвлекло Параскеву от испепеления взглядом Панаса, и последний преисполнился невольной благодарностью к гостю. Да за одно это можно потерпеть некоторые неудобства, пока маг не окрепнет и его благополучно вышвырнут… в смысле проводят с почестями из села. Потом посыплют следы солью, содой и окропят святой водой.
– О! Какой же я невежа! – хлопнул себя по лбу маг. – Никто не представил меня прекрасной даме. – Вешил поклонился, «прекрасная дама» зарделась, как девица на выданье. Голова решил, что мага, пожалуй, можно и побить, но потом, чтобы никто не узнал, почему пришлый щеголяет фонарями под глазами. – Разрешите представиться: магистр магических наук Вешил, специализируюсь на нежити. Приехал из Шепатура изучать Безымянный лес.
– Маг, что ли? – отчего-то напряглась жена головы.
– Да, – гордо подтвердил Вешил, не видевший в своей профессии ничего предосудительного. – А что? – на всякий случай уточнил он.
– Ничего, – с нажимом процедила женщина, глядя при этом на мужа с выражением «вечно ты тащишь в дом разную гадость». – Проходи, гость незваный… то есть дорогой.
Пока Вешил пытался разгадать причину стремительного превращения хозяйки из воплощения радушия в недоверчивую особу, женихавшиеся парни быстро рассредоточились по избам приютивших их на время сватовства селян. Чуть позже собрался импровизированный девичник в самой большой избе, где весь день проработавшие гости обрели второе дыхание, самозабвенно расхваливая свою смелость перед местными девицами, которые слушали их, раскрыв рот. Те, кто с позором убежал от сватовства, сидели как в воду опущенные. В трусости признаваться не хотелось, но и так все видели, что неудавшиеся женихи испугались. Только ленивый в этот вечер не прошелся на предмет заячьей отваги и непередаваемого мужества цыплят.
Панас разулся и прошлепал в горницу по дорожкам ручного плетения. Видно было, что в хозяйстве головы ни одна вещь не выкидывается, если у нее есть шанс обрести вторую жизнь. Вот и половички в доме плелись из отслуживших свой срок вещей, порванных на полосы, оттого получались затейливыми и разноцветными. Зато хорошо впитывали влагу, а истреплются – не жаль выбросить.
87 
