очень нудно 
232 
— НР?
— Вероятно. Установлены недавно, — сказал Химеранс, — и действуют. Если бы я их не блокировал, они бы передавали то, что мы сейчас говорим. Синхронизованы со скрытыми камерами в отеле и аппаратурой для перехвата переговоров. — Химеранс кивнул в четыре разных угла комнаты. — Напылены на стенные ковры, занавесы, на поверхности картин, внедрены в ковры.
— Что-нибудь записано?
— Нет. И неизвестно, куда бы это передавалось, — сказал Химеранс.
— А эта техника должна была записать, как Вепперс выбирался отсюда через этот ход под кроватью?
— Может быть и нет, — ответил Химеранс, разглядывая плотные складчатые портьеры, которые могли отгораживать кровать от остальной комнаты. — Если эти портьеры были закрыты. — Он прищурился. Йайм почти что чувствовала, как корабль наверху перемещает луч своего эффектора на крохотные доли градуса. — На них нет напыленных средств наблюдения, — подтвердил Химеранс. — И они на самом деле гораздо более технологичны, чем простой органический плетеный материал, на который похожи. Когда они закрыты, то защищают вас от большинства средств наблюдения.
Йайм вздохнула.
— Не думаю, что он здесь, — сказала она. — И уверена, что ее здесь нет.
Они легко приняли решение остановиться на планете. Они приближались к Сичульту с такого направления, что Вебезуа оказался почти точно на их пути. Сичульт по-прежнему представлялся наиболее вероятным местом, где можно найти как Вепперса, так и Ледедже И'брек, но они решили, что имеет смысл осмотреть последнее место, где видели Вепперса, тем более что на это должно было уйти всего два часа.
— Я так пока и не могу получить информацию о том, что происходит с миссией Рестории, — недоуменно сказал Химеранс. — Какая-то блокировка связи. Что-то там происходит на Диске.
— Инфекционная вспышка гоп-материи? — сказала Йайм.
— Эти корабли с фабрикарий — они больше, чем гоп-материя, — сказал Химеранс, глядя, как автономник пробирается назад к ним по туннелю. Йайм знала, что корабль разрывается между двумя вариантами: доставить ее туда, куда ей нужно, и присоединиться к тем действиям, которые предпринимаются на Цунгариальном Диске.
— Там происходит что-то вроде серьезного сражения, — сказал Химеранс, нахмурившись. — За Диском, на окраине Энаблемента; слишком высокотехнологично для гоп-материи. Очень надеюсь, что сейчас там на подходе не корабль класса «Ненавидец». Если «Ненавидец», то нас ждет воистину полномасштабная война.
Из туннеля появился автономник; Химеранс взял из воздуха складной экран, свернул его и сунул в карман пиджака.
— А что там был за взрыв в имении Вепперса? — спросила Йайм.
— Никаких известий. Новости блокируются. — Химеранс помолчал. — Нет, кое-что есть. Агентства, которые не контролируются Вепперсом, передают, что кто-то из его свиты погиб при крушении летательного аппарата; выживших доставляют в одну из его частных больниц в Убруатере. — Он опять помолчал. — Гмм. Похоже, это только домыслы.
— Что домыслы?
Химеранс посмотрел на нее.
— Сообщения, что Вепперс, возможно, мертв.
— Ну, я, пожалуй, с вами попрощаюсь. Всего доброго. То есть, я хочу сказать, что остаюсь. Эта сущность, Демейзен, он остается с вами, но сам я, корабль, должен остаться здесь, посмотреть, как тут и что. Для меня настало время закатать рукава и поплевать на ладони. Вы должны оставаться в шаттле, внутри этого элемента, малого корабля. Он доставит вас на Сичульт.
— Хорошо, — сказала Ледедже. — Спасибо, что подвезли.
— Был рад. Всего доброго. Надеюсь, еще увидимся.
— И я тоже.
Изображение Демейзена сделало прощальный жест рукой на фоне звезд. Экран в шлеме ее костюма показал, как отваливается на сторону тело главного корабля, между элементом, в котором она находилась, и корпусом главного корабля замигали поля. Он все еще имел удлиненно-эллипсоидную форму, но каждый округлый элемент корабля чуть отошел от других, отчего тот стал похож на удлиненный мяч, вспоротый по длине и с разведенным в стороны сегментами. На ее глазах пустое пространство, оставшееся в том месте, где недавно находился ее шаттл, начало смыкаться, тогда как остальные секции чуть отошли друг от друга. Потом Ледедже в шаттле достигла наружной границы корабельного поля, прошла сквозь матовые слои. Снаружи «Выход за пределы общепринятых нравственных ограничений» казался гигантским серебряным эллипсоидом. Он замерцал и исчез из виду.
232 
