248 
— Давайте, — сказала она.
Она видела в поле реверсера, как татуировка на ее лице меняет конфигурацию. Прошло меньше секунды, а Ледедже уже не узнавала себя. Эффект был ошеломительный. Линии всего лишь собрались в пучки здесь, утолщились там, утончились здесь, вроде бы приподнялись там, там и там и выстроились под наклоном, которого на самом деле не существовало, приобрели какой-то красноватый оттенок по всей коже… и этого, намека на различные плоскости, линии и измененные поверхности, цвета и текстуры, оказалось достаточно, чтобы ее лицо изменилось до неузнаваемости.
Она наклонила голову в одну, в другую сторону, наложила реверсер на зеркало, чтобы убедиться, что это впечатление возникает во всех ракурсах, а не только в одном и при определенной подсветке. В любом положении эффект сохранялся; ее лицо стало казаться темнее и шире, брови гуще, нос вроде бы уплощился, губы стали полнее, а скулы теперь выступали менее резко.
Она кивнула.
— Неплохо, — снизошла она. Потом повернулась к аватаре. — Спасибо.
— Не за что. Ну, мы можем уже идти?
— Как будто у меня есть какой-то выбор.
— На мой слух, это похоже на сердечное согласие.
— Постойте. А что мы скажем?.. — проговорила она и остановилась, уставившись на нечеткое искаженное изображение ее нового, чужого лица, прислушиваясь к собственным словам, звучавшим громко и незнакомо. — …Что мы скажем — кто я?
Она и глазом моргнуть не успела, как оказалась в прохладной, благоухающей приятными ароматами, ярко освещенной комнате, расположенной, судя по всему, в многоэтажном здании.
В окно были видны просторный лесистый парк, предвечернее небо, белые барашки облаков. Город был похож на Убруатер. В очень большой комнате с высоким потолком в одном из углов расположился большой письменный стол, а на сверкающем паркетном полу, устланном великолепными коврами, здесь и там стояли растения в горшках. В остальном меблирована комната была довольно скудна — несколько больших предметов кремового и серого цветов. На одном из длинных диванов в расслабленной позе, закинув одну руку за голову, а в другой держа маленькую чашку, сидел Джойлер Вепперс. Рядом с ним стоял Джаскен. По другую сторону низкого стола сидела крупная величавой осанки женщина средних лет — Ледедже она показалась знакомой. На коленях у женщины сидел ребенок. Рядом с плечом женщины парил автономник, похожий на небольшой гладкий чемодан. Настенный экран с выключенным звуком перебирал новостные каналы, его пространство заполняли расплывчатые изображения и четкие графические сведения о громадных флотах, сменявшиеся хорошо ухоженными, очень серьезного вида комментаторами.
Женщина лениво махнула рукой в их сторону.
— Господин Вепперс, позвольте представить вам Ав Демейзена, представителя корабля Культуры «Выход за пределы общепринятых нравственных ограничений» и нашу гостью. Корабль, позвольте познакомить: господин Джойлер Вепперс, господин Хибин Джаскен, автономник Трачелматис Олфес-Хреш Стидикрен-тра Муольтц…
— Хотя я откликаюсь на «Олф», — ответил автономник, сделав чуть кособокий поклон. — Чрезмерное количество патоки портит эти полы.
— А это мой сын Лисс, — продолжила женщина, улыбаясь и ероша светлые волосы на голове мальчика. Мальчик был занят поглощением бисквита, но отвлекся на секунду, чтобы помахать ручкой. Потом он пригладил себе волосы. — А меня зовут Буойте-Зфальдса Крейт Лей Хьюэн да'Морти, — продолжила женщина. — Посол Культуры в Энаблементе. — Она показала на диван против нее, стоявший под прямым углом к тому, на котором сидели Вепперс и Джаскен. — Прошу вас, садитесь.
— Всем привет, — громко произнес Демейзен, всем своим видом излучая добродушие.
Ледедже не сводила взгляда с Вепперса, наблюдавшего за ней, когда она с аватарой направились к дивану. Он практически не изменился. Волосы и кожа у него, как всегда, были пышные и роскошные. Одет он был в более повседневную и скромную одежду, чем обычно носил в городе, почти что незаметную, словно на сей раз не хотел выделяться из толпы. Нос у него был розовый и тонкий на кончике. Она лишь раз встретилась с ним взглядом и попыталась напустить на себя равнодушный вид. Он улыбнулся ей. Эту улыбку она узнала — такой улыбкой он признавал красоту, но демонстрировал собственную уязвимость, словно говоря: «Может быть, я и богатейший человек в мире, но я все же могу испытывать некоторую неуверенность в кругу красивых женщин вроде вас». Она почувствовала, что и Джаскен смотрит на нее, но проигнорировала его.
248 
