ГЛАВА 10

— Что?

— Гимен.

Ледедже решила, что дел у нее много, но, может быть, всего одна ночь на ВСК, чтобы все их переделать. Сексуальный контакт был не самым важным из этого списка, но и не самым последним.

Привлекательный молодой человек недоуменно посмотрел на нее.

— Откуда мне знать?

По крайней мере, ей показалось, что именно это он и сказал. Музыка играла очень громко. По пространству корабля были разбросаны зоны, называемые звуковыми полями, где музыка волшебным образом смолкала. Она видела туманное синеватое мерцание в воздухе, свидетельствовавшее о такой зоне в нескольких метрах от нее, и — как ей показалось, довольно бесстрашно — она ухватила мешковатый рукав молодого человека, отчасти побуждая, отчасти таща его в том направлении.

Может, это она неясно выражается, подумала Ледедже; она говорила на марейне, языке Культуры, и хотя она с необыкновенной легкостью пользовалась им, каждый раз задумываясь о том, как ей выразить свою мысль, она словно спотыкалась и останавливалась на месте. Иногда у нее даже с выбором слов возникали затруднения; в марейне, казалось, есть множество не вполне взаимозаменяемых синонимов.

Очень громкая, навязчиво ритмичная музыка (называлась она Чаг, хотя Ледедже так еще и не установила, то ли это название композиции, то ли — музыкального жанра, то ли имя исполните-ля/-лей,) почти смолкла. Привлекательный молодой человек по-прежнему недоуменно смотрел на нее.

— У вас недоуменный вид, — сказала она. — Не можете вы просто найти это слово в своем невральном кружеве?

— У меня нет кружева, — сказал он, проводя рукой по щеке, а потом по длинным, темным, вьющимся волосам. — Сейчас при мне даже терминала нет. Я вышел поиграть. — Он поднял голову туда, откуда, видимо, начинался конус звукопонижающего поля — из потолка, теряющегося в темноте наверху. — Корабль, что такое гимн?

— Гимен, — поправила его она.

— Гимен — это тонкая мембрана, частично перекрывающая вход в вагину у некоторых млекопитающих, в особенности гуманоидов, — сказал корабль через длинное серебряное колечко у нее на пальце. — Имеется у приблизительно двадцати восьми процентов пангуманоидных метавидов, и его наличие часто рассматривается как свидетельство того, что данное лицо еще не имело сексуальных отношений с проникновением. Однако…

— Спасибо, — привлекательный молодой человек обвил пальцами колечко на ее руке, заглушая голос корабля и заставляя его замолчать.

Когда он убрал пальцы, Ледедже улыбнулась. Она почувствовала, что это было довольно интимное действие. Обещающее. Она чуть опустила голову к руке.

— А у меня есть гимен? — тихо спросила она.

— Нет, — ответило кольцо. — Пожалуйста, поднесите меня к уху.

— Извините, — сказала Ледедже привлекательному молодому человеку. Он пожал плечами, отхлебнул своего напитка и отвернулся.

— Ледедже, говорит Смыслия, — сказало кольцо. — Тот телесный шаблон, который я использовала, вообще не имел выраженных гениталий; он был запрограммирован на феминизирование. Одновременно в него были заложены базовые сичультианские свойства. По умолчанию установки не имеют гимена. А что? Вам он нужен?

Она поднесла колечко ко рту.

— Нет, — прошептала она, потом нахмурилась, увидев, как привлекательный молодой человек улыбнулся и кивнул кому-то поблизости.

Он, конечно, не был похож на сичультианца, но выглядел он… иначе, немного на тот же манер, на который выглядела иначе она. Когда несколько часов назад она сидела перед настенным экраном в своей комнате, после того как Смыслия оставила ее, у нее родился план действий, и она спросила, какие предполагаются сборища у той почти четверти миллиарда населения корабля, которая не похожа на типичного представителя Культуры. Ответ она получила быстро. На корабле с таким количеством людей на борту всегда наличествовало немало таких, кто не отвечал усредненным культурианским показателям.

  80