с удовольствием перечитала 
25 
— Значит, у тебя нет другого зрения, — констатировала Бади словно бы с легоньким превосходством. — Пожалуй, ты и правда не Странник…
Только теперь Сварог понял, что она имеет в виду. И пустил в ход другое зрение, пусть и именовавшееся у ларов иначе.
Действительно, зрелище… Это напоминало виденный им однажды метеорный дождь: из точки меж созвездиями Стремени и Золотого Коня беспрерывно вылетали широким пучком словно бы тонкие полосы пронзительно-синего света, неслись к земле, таяли на некотором расстоянии от нее, им на смену вспыхивали новые, и поток был нескончаемым. Чем дольше Сварог смотрел, тем больше крепло странное чувство: почему-то этот ливень непонятного света казался неприятным, даже отвратительным, показалось что стрелы синего света жгут глаза, словно огонь электросварки… Он передернулся и вернул обычное зрение. Небо, звезды, Семел…
— Ага, — сказала Бади. — Значит, все-таки видишь?
— Синие лучи, вылетающие из одной точки?
— Видишь…
— Что это?
— Зло, — сказала Бади. — К вам идет зло.
— Что за зло? — насторожился Сварог.
— Я не умею объяснить, — сказала Бади. — Мы думаем по-разному. Я не умею думать, как ты, пусть это и не всего касается, а ты, я чувствую, далеко не во всем можешь думать так, как я.
— Подожди, — сказал Сварог. — Это что же, мы с тобой мыслями разговариваем?
Бади усмехнулась:
— Меня всегда потрясала ваша мужская сообразительность. Догадался наконец…
— Но ты же шевелишь губами?
— Конечно, а как же иначе? — пожала плечами Бади с таким видом, словно показала ему язык. — Но откуда же мне знать твою речь, а тебе мою, если я не отсюда?
— Ага, — сказал Сварог. — Значит, я-то по-прежнему в своем мире?
— Конечно. Ну, почти. Ты на Тропе вашей Матушки-Земли, но все равно, в своем мире. — В ее голосе вновь зазвучала неприкрытая грусть: — Не то что я… К вам идет Зло…
Отчего-то Сварог после собственных ощущений склонен был ей верить. И почувствовал нешуточную тревогу, уже не идущую с ее стороны невидимыми потоками, а родившуюся в его собственном сознании: однажды, не так уж и давно, на небе уже появлялось самое натуральное Зло, правда, тогда оно было багряного цвета…
— Знаешь, мне, пожалуй, пора возвращаться, — сказал он решительно. — Если уж объявилось новое, непонятное Зло…
— Ты его можешь остановить? — с любопытством спросила Бади.
— Посмотрим, — сквозь зубы сказал Сварог. — Однажды удалось… Мне пора. Прощай.
Он, резко дернув повод, повернул рыжего. И, уже пуская его галопом, услышал удалявшийся голос (да нет, как оказалось, удалявшуюся мысль) Бади:
— Может быть — до свиданья, кто знает…
Обратный путь оказался другим. Какое-то время он скакал по тому же лесу из клубящегося дыма, но потом рыжий попеременно влетал то в широкие полосы почти непроглядного мрака, то в столь же широкие участки залитой золотистым сиянием степи. Потом несся словно бы через полупрозрачный туман, кишащий мириадами золотистых искорок. И внезапно Сварог увидел впереди двойную полосу догорающих костров. И понял, что вернулся.
Проскакал меж кострами, спрыгнул с коня. Барута и один из его спутников торопливо кинулись к нему с его одеждой. Барута кивнул в сторону:
— Мы тут чай сварили. Путника всегда встречают горячим чаем…
Там, и в самом деле, догорал небольшой костерок, над которым на раскладном походном треножнике висел котелок с крышкой и длинным носиком — консервативные степняки с незапамятных времен использовали его вместо чайника и, даже давным-давно познакомившись с настоящими чайниками, обзаводиться ими не спешили. «А какая разница? — пожал плечами Барута, когда Сварог как-то раз заговорил об этом. — Никакой между ними разницы, так что и дальше стоит держаться прадедовских обычаев…»
У костра сидел шаман и мелкими глоточками прихлебывал горячий чай из крайне напоминавшей пиалу чашки. Увидев подходившего Сварога, он взял другую и, ловко наклонив котелок хворостиной, наполнил ее почти до краев, протянул Сварогу, когда тот сел рядом — он давно уже приобвыкся к степному обычаю сидеть на кошме, подогнув под себя ноги, — крайне напоминавшему среднеазиатский.
Оглянувшись, он увидел, что Барута и его спутники к костру не пошли, остались возле лошадей.
— Молодые еще, чтобы слушать серьезные разговоры, — сказал шаман. — Ну, рассказывай. Только не нужно чересчур подробно: чем больше слов, тем меньше толку… Рассказывай о главном, если оно было.
25 
